История одного авто-эко-эмо-побега.

Снова суббота. Снова совещание. Боже мой, как медленно говорят выступающие. Наверное, потому, что небо затягивает тучами. Каждый из ораторов уверен, что его слово окажется решающим в деле завершения строительства. О том, что терпение и труд всё перетрут, все забыли напрочь, включая меня. Порожнее переполнено, а в пустом ещё осталось столько же.
В двенадцать дня, субботы 21 августа 2011 года, грузимся в машину. Курс на Касимов. Тёща занимает место штурмана, двухгодовалая дочулька располагается в автотроне, жена рядом. Наша старшенькая остаётся с хозяйством: пёс, кот и кенар. Плюс работа(чему папа язвительно рад: пусть узнает как кровно заработанные отличаются от свалившихся из родительского кошелька). Наши друзья, просившиеся в тандем, испугались прогноза погоды и решили остаться в Москве. А мы едем.
Дорога напоминает слалом, навигатор не успевает комментировать мои объезды пробок и заторов. Огибаем Егорьевск, когда впереди идущий форд-фокус оправдывает своё название. На ровном месте машина поворачивает в сторону неродной обочины и на скорости 60 км/ч под углом 45 % исчезает в зарослях и сосняке, будто карта в руках профессионального шулера. Жму на тормоз. Бегу к месту аварии. Нужно отдать должное водительской солидарности: сразу остановилось порядка двадцати машин. Молоденькая женщина выбирается сама. «Цела?» «Угу!» Но чувствуется, что «девочка» ещё не поняла, что произошло. «Что случилось?» Упал «сотовый», полезла между ног… Взываю: «Женщины-водители, не занимайтесь не своим делом, тем более за рулём!» А сам думаю, как хорошо, что не было «встречки».
Едем дальше. Тучи, как стая серых волков, отстают от табуна дизельных лошадок. Кругом топи. На тверди еловые беспросветные леса, иногда украшенные «лучиком света» из березняка. Родины некрасивой не бывает, но родиться в болотном краю мне не хотелось бы. Люблю холмистую равнину, когда на крутояре можно раскинуть руки и парить над землёй. Люблю смотреть далеко-далеко.
Въезжаем в Рязанскую область. И сразу царство озёр. На берегах сосны. Вдоль трассы продавцы черники, голубики и брусники. Горючего в баке на нуле(как-то в суете позабыл подзаправиться). Как только попадается АЗС известного бренда, заливаю до половины. В Туме остановка. В этом небольшом посёлочке у тёщи знакомая, с которой проработали около тридцати лет. Перекусили, отдохнули и снова в путь. Очень интересный храм в Гусь-Железном. Большой, с элементами католического декора.
Но вот и Касимов. Ещё двадцать километров за него и мы на месте. Небольшое село в бескрайних полях и оврагах. Недалеко небольшой сосновый перелесок.
Позади 396 км. И 6 часов дороги. Результат: в 18 часов мы стоим у старенького полусгнившего, как будто присевшего на колени, деревянного дома. В нём не то что жить, в него и зайти невозможно. Оля снова считает годы, прошедшие с момента последней встречи. Около 25, а нужна ли точность? На лавочке у соседней хаты три бабушки. Тёщу узнают сразу. Обнимаются. Да она и была здесь года два назад. А вот снять с лица Оли грим времени им не удаётся. Следует признание. Ахи-охи. Новости про подружек. Расспросы про меня. Договариваемся на баньку. Ночевать планируем в доме у подруги тёщи, которая в нём не живёт последние три года. Здоровье. Ушла к дочери на другой конец села. Заходим в жилище. Сердце защемило сразу. Крыльцо с крепкими ступенями. Окна в изразцах. В передней комнате раньше стояла печь, теперь газовые колонка и плита. Диван, холодильник, мощный посудный шкаф, обеденный стол. Всё для самого необходимого. В большой комнате по стенкам три кровати и гардероб. На стенах пожелтевшее фото. Смотрю на пол и умиляюсь. Вся его площадь укрыта самоткаными дорожками. На тумбе телевизор, который давно уже не работает. Очень чисто. Не хватает единственного. Тикающих часиков с грузом в форме шишек и кукушкой в окошке на циферблате. Здесь мы и остановимся. Пусть на один день, но мы владельцы русской избы с её удивительной позитивной энергетикой, как компенсацией для хозяев за изнурительный крестьянский труд и нелёгкую жизнь. Тёща же уходит ночевать с подругой детства к её дочери. Туда же мы едем ужинать. В ответ на наши нехитрые гостинцы получаем скатерть-самобранку, саму удивляющуюся новому рекорду собственной щедрости. Гуляй, душа. Женщины пригубляют за встречу «беленькую». Около десяти рвём с Олей в баню. На улице тепло и темно. Выручает самозарядный фонарик. Баня среди яблонь. Срываю одно спелое и червивое с ветки, обгрызаю немытое, как в старые добрые времена, поплевав и растерев о локоть свитера. В бане пекло. А мы люди, отвыкшие от парного духа. Распахиваем двери настежь. Минут пятнадцать сидим на лавочке, упиваемся тишиной и смотрим на звёзды, благо нам не мешают уличные фонари, которых на село в сто дворов всего два. В бане по-прежнему как в жерле Везувия. Моемся с открытыми дверями, как в парилке, так и в предбаннике. Кажется, что вместе с грязью смываются неудачи и переживания последних месяцев. Тело становится легче пушинки. Иногда, в поисках свежего воздуха, выбегаю на улицу нагишом. Жена смеётся: « Сов не распугай». В конце обливаюсь не ледяной, но прохладной водой. Вот где тонус. Это вам не ширли-мырли.
Забираем Дашульку и едем к своему пристанищу. Спать хочется, но не спать хочется ещё больше. Заворачиваем нашу крошку в одеяло и сидим с ней на скамеечке возле завалинки до часу ночи. Даша посасывает пальчик. А мы шепчем друг другу воспоминания из детства, далёкого и близкого. А потом следует поцелуй, родом из наших досвадебных встреч…
Просыпаюсь в семь утра. За окном серая пелена дождя. Льёт как из бочки. Полчаса ворочаюсь, а потом засыпаю самым сладким сном, каким только я спал за все последние годы. Завтракаем. Отвозим внучку тёще. А сами, не смотря дождь, решаем посмотреть округу. Сначала в Урдово. Там снимался «Мусульманин». Едем по однотипным сёлам. Посередине дорога. Большинство домов на улицу расположены торцом, а не как на моей родине, фронтально, то есть боком. Просто поражает количество каменных амбаров под железными крышами. Местные зовут их Кладовыми. Такого я не видел нигде. Практически возле каждого дома. И так в нескольких сёлах, которые мы проехали. А вот от Касимова в сторону Москвы мы не увидели ни одного. Что это? Признак зажиточности? Особая сельская архитектурная культура? Или обилие пожаров, заставлявшее прятать часть скарба, пожиток и припасов в несгораемых амбарчиках?
Погода портит эстетику ландшафта. 20 вёрст и мы у цели. Стучу, спрятавшись под зонтом, в крайний дом. Выходит разговорчивый старик: «Да, действительно Ильин здесь любит бывать, но в это лето не видели. А вот напротив него построился Золотухин Валера. Тот чаще бывает. В церковь в Ардабьево они к хорошему батюшке любят ездить. В прошлом году здесь недалеко снова съёмки двух фильмов велись. В одном Серебряков снимался, а в другом Домогаров. Вы купить что-нибудь хотите? Недавно соседка продала избу за 80 тысяч рублей, правда разрушенную. Москвичей всё больше здесь». Чувствуется, что дед не наговорится. Но нам пора. Благодарю. Поехали далее. Посмотрели на дома наших актёров. Кругом овраги, заросшие вётлами и ивами. Сказать, что меня что-то поразило – не могу. Может, дождливая погода тому виной? Таких сёл миллионы. Что здесь особенного в натуре для съёмок кинофильмов? Не Шираз, но ведь и лучше рязанских раздолий ничего нет!
Решаем добраться до Сосновки. Тоже примечательные места. Здесь уже сосновые леса. Половина из них уничтожена пожарами прошлого лета. Асфальт становится на порядок лучше. А это признак, что сильные мира сего бывают здесь чаще, чем на рабочих местах. Останавливаемся. Стоим над обрывом среди столетних сосен. Воздух не просто упоительный, он животворящий. Где-то здесь по бережку любил посидеть с удочкой знаменитый советский артист Николай Крючков. Что за край?! Просто паломнический для актёров.
Возвращаемся снова в деревню детства Оли. Время полтретьего. Пора стартовать обратно в столицу. Нас загружают картошкой, моркошкой, огурцами, кабачками. Попробовали найти свеженьких куриных яичек – бесполезно. Всё выкупили москвичи. И правда, не было ни одного села, где бы мы не видели с десяток машин с московскими номерами. Прощаемся. Меня целуют как родного сына. Трогает. Ведь настоящие русские – они такие. Как-то потеряли мы себя в бесконечных стройках социализма и капитализма.
Мимо проезжает, как бразильянка бёдрами под ламбаду, виляющий Киа-Спотридж. Переглядываюсь с Алексеем, мужем хозяйки. Тот проясняет: «Москвичи скупили поля и ферму. Людям платят от 3 до 5 тысяч за месяц непомерного труда. Председатель приезжает на пару дней раз в неделю. А это «зажигают» две девицы: главный бухгалтер и кассир. Квасят по-чёрному. Когда сами рулить не могут, просят меня довезти». Эх…Россия, твою…
Останавливаемся в Касимове. Ещё одна встреча с дальней роднёй и её кулинарными способностями. Наконец, в 5 часов отъезжаем на Спас-Клепики. По дороге снова ягоды. Приценяемся. 400 руб за трёхлитровую банку брусники. Берём две. Черника по 700 рублей за тот же объём. Дороговато. Хотя смотрю, как носатый джигит-перекупщик скупает ягоды вёдрами. Продаётся и клюква, но слишком недозревшая. Облепиху тоже желательно обрывать к морозам ближе.
Дождь полосами. То чернеет так, что кажется, будто мы на дне океана и мимо проплывают Камазокиты и Акулоджипы. Завозим тёщу в Чехов и попадаем в гигантскую пробку. Только в полночь мы заносим на руках спящую Дашутку в двери родной квартиры. Уставшие, но счастливые. Позади 867 километров. Ловлю себя на мысли, что это даже больше, чем в Питер. Засыпаю мгновенно, и уже во сне придумываю новые маршруты, встречи с Неизведанным. Что там за поворотом?