Пермский период

 

Часть 2

 

Собрали вещи, и выехали около 10 утра. Вперед в Лысьву!

Но сначала, так как мы все еще в Перми, – традиционное купание. Сегодня по прогнозам – последний жаркий день, и надо использовать это окно возможностей.

По дороге к пляжу сделали остановку.

Дело в том, что у нас на пути, в Мотовилихе, есть Музей пермской артиллерии, который был мне очень интересен и настолько же неинтересен женской части экипажа. В результате яростных дебатов, посещение музея мной (в одно лицо) было согласовано, но с условием «только быстро». А мне большего и не надо!

Музей пермской артиллерии – это музей, посвященный развитию «Мотовилихинских заводов» и артиллерии, как одному из главных «продуктов» этого предприятия.

Экспозиция делится на 2 основных блока – музейное здание (там все посвящено истории заводов) и открытая площадка. В музейное здание из-за ограниченного времени я не пойду, а вот открытая площадка – то, что надо. Тем более, самое интересное, на мой взгляд, находится именно здесь.

Открытая площадка – это собрание военной техники, когда-либо производившейся в Перми. 

Начиная с конца XIX века,

и до наших дней.

Но моя главная цель в музее – не это:

Такую технику можно увидеть практически везде, даже в сегодняшних новостях.

Моя цель – вот!!!

Это Пермская Царь-пушка.

Монструозная чугунная пушка весом почти в 44 тонны и калибром 20 дюймов. 508 миллиметров, Карл!!!

Она была изготовлена в 1868 году по заказу Морского министерства на Мотовилихинском чугунопушечном заводе. Это - опытный образец, предназначенный для испытаний.

Такие пушки в будущем предполагалось установить на башенном паровом фрегате «Минин» и на форте «Константин» в Кронштадте.

Стреляла пушка ядрами весом 459 кг на расстояние 1280 метров.

На испытаниях было произведено 313 выстрелов – стреляли с заводского полигона через Каму.

После успешных испытаний пушку по железной дороге отправили в Кронштадт для установки на форт «Константин». Но вернули с дороги обратно в Пермь.

Это было связано с тем, что незадолго до испытаний пермской пушки, инженер-изобретатель Павел Матвеевич Обухов из уральского Златоуста разработал новую технологию, позволяющую получать высокопрочную пушечную сталь. Гораздо более прочную, чем хрупкий чугун, из которого была изготовлена Пермская Царь-пушка.

Впоследствии Обухов основал в Санкт-Петербурге завод, где началось производство намного более легких по весу пушек, по своим характеристикам намного превосходящих пермского гиганта.

Царь-пушка из Перми устарела, не успев пойти «в серию».

Устарела, но была сохранена, как историческая реликвия. По личному указу императора Александра II.

И это – здорово. Пермская Царь-пушка – самая крутая и необычная пушка из тех, что я видел. Кстати, она тяжелее Царь-пушки из Москвы примерно на 4,5 тонны.

Я увидел то, что хотел.

А дальше – купаться.

После пляжа продолжили наш путь в Лысьву. Маршрут построили такой: сначала проедем через Полазну, а потом по Северному Широтному коридору домчим до Чусового, осматривая интересности вдоль дороги; и уж из Чусового приедем в Лысьву.

Полазна – небольшой поселок в месте впадения одноименной с поселком реки в Камское водохранилище. Не запомнился практически ничем, кроме довольно интересной церквушки – Троицкой.

Интересна она наличием часов «с боем». У большинства храмов, гораздо больших по размеру и значимости, такого нет. При нас «часомерье» отбивало час дня. 

Выехали на Северный Широтный коридор.

Красивое название у этой дороги. И сама она красивая, что немудрено - это же предгорье Урала.

Примерно через полчаса свернули с шоссе в селе Успенка. Сразу за поворотом нас встретило стадо баранов.

Но, конечно, заехали мы сюда не для встречи с ними. Успенка расположена на высоком берегу реки Чусовой, на одном из островов которой установлен памятник казацкому атаману Ермаку. В 1581 году на этом месте Ермак построил острог – Нижнечусовские городки. Именно отсюда его отряд и направился на покорение Сибири.

К самому памятнику без подготовки не добраться – нужна лодка, но постараться увидеть историческое место, мне кажется, стоит.

Название селу Успенка дал маленький Успенский-Трифонов монастырь, основанный в XVI веке преподобным Трифоном Вятским.

Дорога к месту, откуда можно увидеть памятник, начинается прямо от монастыря. Тропинка проложена через лес.

Ну, как, тропинка, - лестница неслабого размера.

По ней я спустился метров на 30 (опять придется подниматься по жаре!). Но оно того стоило. Вид на Чусовую тут чумовой.

А где же памятник? Вооон он, еле виден. Фотографию пришлось делать на приличном «зуме» камеры телефона.

Это просто небольшая памятная доска. На ней, если очень сильно присмотреться, видны лебеди и фигура Ермака в шлеме.

Н-дя. Место, конечно, историческое, но ради этого памятника ехать сюда точно не стоит.

Но точно стоит приехать сюда ради видов на Чусовую.

На этой смотровой площадке есть еще и маленькая деревянная часовня Трифона Вятского, принадлежащая монастырю. Как-то, к месту она здесь.

Уже позднее нашел в интернете старинную фотографию, сделанную фотографом С.М. Прокудиным-Горским в 1912 году. На ней можно увидеть, как тогда выглядело место, где я только что побывал с противоположного берега Чусовой.

Вернулся в машину, и мы поехали дальше по Северному широтному коридору.

Следующая интересность не далеко, примерно через 5 километров. Это – памятник пермской нефти, установленный на месте первой нефтяной скважины в Пермской области (так тогда назывался Пермский край).

Здесь в 1929 году геологическая партия, под руководством уже известного нам по Перми Павла Преображенского, исследовала место старинного соляного промысла. Для этого пробурили скважину. Неожиданно, при бурении, на глубине 325 метров, появились признаки нефти в буровом растворе. Это произошло 16 апреля 1929 года. Так было открыто Верхнечусовское месторождение нефти, положившее начало развитию Уральско-Волжской нефтяной области.

На месте открытия через 3 месяца ввели в строй промышленную нефтедобывающую скважину, которая проработала до 1940 года. Добыть из нее смогли почти 79 000 тонн нефти.

И снова в путь! Примерно через 40 минут мы были в Чусовом.

Чусовой – небольшой город (45 000 жителей), расположенный в месте слияния рек Усьва и Чусовая.

Датой основания Чусового можно считать 1878 год. Тогда было завершено строительство Горнозаводской железной дороги от Перми до Екатеринбурга и вокруг железнодорожной станции Чусовская образовалось поселение. Через год земли вокруг Чусового были сданы в аренду Франко-Русскому акционерному обществу, которое построило Чусовской металлургический завод.

Завод рос и развивался вместе с городом до 1918 года. Тогда во время боевых действий Гражданской войны и металлургический завод, и город были сильно разрушены. Но уже через несколько лет все восстановили и основное градообразующее предприятие снова начало выдавать продукцию. Более того, в 1930-х завод стал предприятием с полным металлургическим циклом, включающим литейное, химическое и электрометаллургическое производство. Впоследствии Чусовской завод стал единственным в стране заводом, выпускающим феррованадий - добавку, улучшающую эксплуатационные свойства стали.

Главным предприятием города Чусовской металлургический завод остался и сегодня – там работает около 3 000 человек.

В общем, перед нами настоящий промышленный уральский город. Поедем, посмотрим.

Внешне старая часть города выглядит довольно опрятно.

На металлургическую сущность города намекают и арт-объекты.

У проходной Чусовского завода – памятник. Кому? Естественно, металлургам.

Река Чусовая (точнее одна из ее проток).

Она сильно обмелела (может, из-за жары?) и видно каменистое дно.

Приятный пешеходный мостик.

Местные называют его, почему-то, «Мост-Неразлучник». Ну, им виднее.

Прокатились в частный сектор, к самой старой городской церкви – Рождественской.

Достойная «деревяшка», аж 1775 года. В советские годы ее порядочно порушили, снесли купол. Сейчас, вроде, все нормально. Купол, правда, восстанавливать не стали – «и так сойдет» (с).

Покатавшись по старой части города, уехали в более новые районы. Здесь все как везде – панельки, торговый центр. Не очень интересно.

Есть, правда, хороший памятник Ермаку (ну, здесь, в отличие от острова, он отлично виден).

Перед Ермаком интересная бронзовая карта окрестностей города.

Ну, вот, наверное, и все с Чусовым. В качестве вывода могу сказать, что в целом город неплохой, а большой завод, обеспечивающий людей работой – это вообще здорово. Не вызвало негатива это место. Если бы у нас было побольше времени, можно было поплотнее познакомиться с городом, сделав упор, на местные музеи или природные красоты, например – горы, которые расположены прямо на окраинах Чусового. Но времени у нас нет и цели другие.

Поэтому движемся дальше. Наша конечная цель на сегодня – Лысьва. Еще 20 минут в дороге, и мы ее достигли!

Времени уже почти 16.00, поэтому решили сначала заселиться в квартиру, а уж потом думать, стоит ли что-нибудь еще сегодня делать или нет.

Жить мы будем в пятиэтажке на улице Орджоникидзе, в двухкомнатной квартире на четвертом этаже. Дом находится на границе «нормального» города и частного сектора, можно сказать, на отшибе, и у нас были некоторые опасения относительно маргинальности населяющих этот район жителей.

Но главное опасение было в другом. Даже не опасение, а дикий ужас вселяла мысль о том, что в этой квартире нет кондиционера! Когда бронировали жилье для нашей поездки, мы никак не ожидали, что в 20-х числах августа в Пермском крае может долго держаться температура выше 30 градусов и согласились на квартиру без кондиционера! А теперь – «попандос».

По прогнозам жара должна сменится прохладой только завтра, а значит, сегодняшний вечер в прожаренной квартире будет очень непростым. Малюсенькую надежду на «лучшую долю» давал увиденный мной на фотографиях квартиры на «Авито» вентилятор. Посмотрим!

Реальность была сурова.

Итак, что мы имеем: квартира всеми окнами выходит на солнечную сторону (супер!), а вентилятор уехал «на другой адрес» и сегодня нам его не видать (супер-супер!!!).

В целом, квартира хорошая, поэтому – будем жариться! Вас как лучше прожарить? Well done или medium well? Склонен к первому варианту...

Делать нечего. Сходили в близлежащую «Пятерочку» за продуктами

и вернулись домой на прожарку. Все-таки, well done– самое оно.

Вечер прохлады не принес.

Поэтому легли спать пораньше, в надежде на завтрашнюю смену погоды.

Ночью прошла сильная гроза и утро поприветствовало нас прохладой. Ура! Всего +15 градусов! Открыли все окна и нагнали в квартиру холода. Теперь жить можно!

Приступаем к изучению Лысьвы.

Как и Чусовой, Лысьва сейчас – небольшой промышленный город с 53 000 жителей. 

Название Лысьва получила от одноименной реки. В переводе с языка коми-пермяков, исконно живших в этих краях, оно означает «река, текущая в хвойном лесу».

В XVI-XVIII веках эти земли входили в состав владений семьи Строгановых. Местность была богата железной рудой и в 1785 году стараниями дочери графа А.Г. Строганова, княгини Варвары Шаховской, был создан чугуноплавильный и железоделательный завод. Этот год и можно считать годом основания Лысьвы.

На реке Лысьве построили плотину, а затем появилась и доменная печь. Официальное открытие завода произошло в декабре 1787 года. Предприятие занималось выплавкой чугуна из местного сырья и изготовлении изделий из железа.

После смерти княгини Шаховской завод перешел во владение графов Шуваловых. Постепенно производство расширялось и в 1851 году было запущено листопрокатное производство, ставшее, вскоре, основным.

В 1899 году хозяином Лысьвенского завода стал граф Павел Петрович Шувалов. Он сыграл, наверное, самую значительную роль в развитии завода. Проведенная им модернизация производства резко увеличила объем и повысила качество продукции. Например, уже в 1900 году, на Всемирной выставке в Париже лысьвенское кровельное железо было удостоено гран-при и золотой медали. Международное признание не прошло даром – из лысьвенского металла были изготовлены кровли Собора Парижской Богоматери и здания парламента Великобритании (!).

Примерно в это время голова единорога, изображенного на гербе Шуваловых, стала фирменным заводским клеймом, а затем перекочевала и на городской герб.

В 1913 году произошло очередное расширение производства - завод начал выпуск эмалированной посуды. Позднее она стала настоящей «визитной карточкой» Лысьвы.

Развитие завода привело к росту численности рабочих. Они работали в довольно суровых условиях – трудовой кодекс и охрана труда тогда были не очень востребованы владельцами заводов. Это создало роскошную почву для революционных настроений. 1905-1907 годы стали временем забастовок и митингов, а в 1914 году в Лысьве, так и вообще, произошло настоящее восстание против мобилизации на фронты Первой мировой войны.

Во время революции 1917 года рабочие Лысьвы поддержали «красных», а в Гражданскую войну город стал оплотом советской власти.

В годы Великой Отечественной Лысьвенский металлургический завод выпускал продукцию для фронта. В основном - солдатские каски СШ-40. Их сделали 10 500 000 штук! И простая солдатская каска стала настоящим символом Лысьвы.

После войны и город, и завод продолжили развиваться и стали центром металлургии и машиностроения. Здесь изготавливалась листовая сталь, эмалированная посуда, газовые и электрические плиты, электродвигатели и многое-многое другое.

В 1990-х Лысьва сумела сохранить свои металлургические предприятия, а, значит, и саму себя.

Теперь мы здесь и готовы узнать этот город поближе. Благо, погода стала адекватной и гулять – одно удовольствие.

В планах на сегодня у нас прогулка по городу и посещение сразу двух музеев – Музея каски и Музея эмалированной посуды.

Высоченные трубы Лысьвенского металлургического завода видны практически из любой точки города.

Революционные памятники ухожены.

На одной из главных улиц – Ленина (естественно) много старых советских домов, построенных в 1930-50-х. Состояние у них, правда, плачевное.

Вообще в городе присутствует ощущение какой-то неухоженности.

Съездили на противоположную от центра города сторону Лысьвенского пруда. Сам пруд – огромный.

А вот – плотина, построенная еще при княгине Шаховской и давшая энергию для работы машин и домны чугуноплавильного и железоделательного завода.

Больше «на дальней» стороне пруда делать нечего. Вернулись в центр. Прошлись мимо каких-то полуразрушенных зданий и вышли (о чудо!) на благоустроенную набережную.

Настоящий островок благополучия.

Правда, к сожалению, совсем небольшой.

Старинные здания в городе есть и некоторые из них довольно интересны.

Здесь даже сохранились красивые деревянные оконные рамы. Рекламу бы убрать!

А вот здание заводоуправления металлургического завода.

Вроде, все ничего, но пластиковыми окнами можно испоганить все, что угодно.

Рядом с заводоуправлением расположена довольно красивая Троицкая церковь. Это восстановленная и чуть-чуть уменьшенная копия храма, построенного в 1899 году. Оригинал погиб в 1930-м. 

Средства на строительство «первой версии» церкви удерживались из зарплат работников завода, поэтому, как мне кажется, особой любовью «пролетариата» она не пользовалась.

Дальше идем к памятнику графу П.П. Шувалову.

У монумента очень интересная история. После смерти Павла Петровича Шувалова его наследники решили увековечить память о ее вкладе в развитие завода «в бронзе».

Памятник заказали у модного скульптора – Л.В. Шервуда. Владельцам завода сумма за изготовление монумента показалось большой, и они поручили «изыскать» ее правлению Лысьвенского завода. Заводской топменеджмент долго не думал и решил пойти по пути, уже опробованном при возведении Троицкого храма. Из заработной платы рабочих и служащих завода на возведение памятника стали удерживать деньги.

При открытии памятника в 1908 году, присутствовали наследники и родственники Павла Петровича, заводское начальство и многие «высокопоставленные» лица со всего Урала.

Но почти никого из простых работников завода не было. Таким образом эти люди выразили свое недовольство.

И это было только начало.

Рабочие глумились над памятником, прозвав его Медведем, намекая на необычную позу графа на постаменте. Однажды даже «завандалили» его – на шею Шувалову повесили драные лапти и связку баранок, а у ног поставили пустую бутылку из-под водки.

Для пресечения вандализма правление завода решило обнести памятник оградой, деньги на строительство которой снова удержали из зарплат работников.

В конце 1917 года заводской пролетариат по полной программе расправился с ненавистным памятником: его сбросили с пьедестала, дотащили до пруда и утопили графа в нем.

В 1918 году место П.П. Шувалова на пьедестале занял бюст К. Маркса, а в 1938-м его сменил Ленин.

В 2009 году памятник графу восстановили. Копию памятника отлили на металлургическом заводе в городе Каменск-Уральский и установили на сохранившемся старинном пьедестале.

Вот такая сложная судьба была у памятника человеку, действительно, многое сделавшему для развития Лысьвенского металлургического завода. А вина за это, по-моему, полностью лежит на проявивших скупость наследниках.

Настало время, наконец, обратить свой взор на музеи, которые мы хотели посетить.

Почему только сейчас? Да потому что у Лысьвенского музея, составными частями которого, в виде экспозиций, с недавних пор, стали Музей каски и Музей эмалированной посуды, по-настоящему дикий график работы: с 12.00 до 17.00!

В 12.00 зашли в музей. Думали начать с Музея каски (так как «эмаль», как нам удалось узнать, находится в другом здании). Но сотрудница музея попросила нас подождать еще минут 40. Видите ли, в «каске» проходит индивидуальная экскурсия (присоединиться к которой, естественно, нет никакой возможности, а параллельно с ней осмотреть экспозицию тоже низзя), а «эмаль» так и вовсе откроется позднее, примерно через час.

Дабы мы ненароком не подслушали экскурсовода, нам и предложили «погулять».

Правда, она смилостивилась над нами и погулять предложила не на улице, а по музею. В Лысьвенском музее, оказывается, наряду с «каской» и «эмалью» есть и третья экспозиция - «Лысьвенский завод графа Шувалова - центр Лысьвенского горного округа». Ну, что же, делать нечего, посмотрим и ее.

На самом деле, интересные экспонаты есть и здесь. Например, старинный (но до сих пор существующий) товарный знак завода.

У нас на кухне полно мисок и кастрюль с похожей эмблемой. Кстати, на знаменитые русские пушки «единороги», снискавшие славу на полях сражений в XVIII-XIX веках, наносилась такая же эмблема. Это делалось в честь человека, внедрившего их в русской армии – графа П.И. Шувалова, пращура «Медведя» с памятника. Ведь главный гербовый символ рода Шуваловых, как раз, единорог.

Интересные заводские таблички начала ХХ века.

Лапти с деревянной подошвой – прообраз современных СИЗов (промышленных средств индивидуальной защиты).

Ржачные! А что делать – на литейном производстве ходить по горячим поверхностям в простых лаптях явно было не здорово.

Следующий экспонат озадачил меня.

Что это? Щипцы для переноса горячих заготовок? Не угадал!

Это – вафельницы! С помощью таких, наверное, вафли и в домне приготовить было можно! Суровые были времена.

А это - маленькая пушка. Ее длина около 15 сантиметров.

Краткая подпись гласила: «караванная пушка». Такого я не видел никогда и мне захотелось узнать, что это такое.

Оказывается, тут дело такое. С начала XVIII века и практически до 1918 года продукция металлургических заводов Урала доставлялась в центральную часть России по рекам. Для этого формировались огромные караваны грузовых судов – барок, которые сплавлялись по Чусовой.

Каждой весной заводы грузили на вытащенные на берег барки свою продукцию, выпущенную за предыдущий год. После окончания ледохода барки спускались на воду ждали нужного часа, чтобы отправиться вниз по течению. Каждый завод формировал свой караван, в него обычно входило от 3 до 12 барок.

В заранее оговоренное время, в начале мая, караваны начинали движение. Для этого организовывался «караванный вал» - шлюзы заводских прудов открывали, тем самым наполняя русло Чусовой водой. На этой высокой воде, как на волне, караваны проходили мелкие места. Да и скорость течения с «прудовым ускорителем» была гораздо выше. Например, от Ревды до Перми караван доходил за 4-5 дней. Если не было каких-то серьезных аварий.

Ну, ладно, с этим – понятно. Но, все же, зачем были нужны маленькие сигнальные пушки?

Отправка караванов шла по строгому плану - определенное время старта и прохода пристаней, которых на Чусовой было около 30. Так вот, при проходе каждой пристани «караванный» (начальник каравана от каждого завода) делал выстрел из такой маленькой пушки, сигнализируя «учетчикам» на берегу, что с караваном все в порядке и сплав проходит по плану. А такими маленькими их делали по двум причинам – места много не занимает и мало весит (не скрадывает полезный объем барки). Стреляла же такая пушка довольно громко, сигнал слышался очень далеко, так что, и с этим проблем не было.

Такая интересная, оказалось, штуковина.

В этой части музея представлено немного «винтажной» (выпущенной в 1920-30-х годах) эмалированной посуды.

Наградные кружки – это круто!

Меня бы кто такой наградил...

Вот точно такой кувшин (справа) есть у нас на даче.

Достался от прабабушки. Жалко, что такого бидона нет – он очень клевый. 

Закончили осмотр этой экспозиции довольно интересным утюгом с трубой.

Интересно, из него сажа на белье при глажке не падала?

Вернулись к музейщице с вопросом – а сейчас-то можно в «каску»? около 40 минут уже прошло. Ответ был – можно. Ура! Наконец, идем в Музей каски. 

Представлены каски различных армий и периодов. Начиная с Первой мировой войны.

Вот - главный защитник французской пехоты, «каска Адриана», образца 1915 года (слева) и ее русская (на мой взгляд, не очень удачная) и, по-моему, полукустарная «копия» 1916 года (справа).

Кстати, практически все воюющие во время Первой мировой армии начали боевые действия в 1914 году, не имея нормальной защиты солдатских голов. Шрапнель и пулеметы быстро показали неправильность этой «стратегии». Первыми очухались французы – каска Адриана 1915 года мгновенно была растиражирована по армии, обеспечивая хоть какую-то защиту. За ними подтянулись англичане со своей каской-тазиком. Наконец, в 1916 году, и немцы поняли, что их головные уборы (касками их не назвать) пикельхельмы чертовски красивы на парадах, но в окопах нужно что-то другое. Их ответ – великолепная (лучшая!) каска Первой мировой -  Stahlhelm М1916.

Война шла, американцы тоже создали свою каску, почти скопировав английскую. А что же Россия? А в России своей каски не сделали...

Император Николай II оказался противником этого средства защиты. По его авторитетному мнению, русский солдат в каске выглядел «не воинственно», а поэтому в ней и не нуждался. Это авторитетное мнение унесло многие сотни тысяч жизней.

Когда же совсем «прижало» на фронте, для нужд Российской Императорской армии стали закупать, в мизерных количествах, французские каски Адриана. Так и провоевали наши солдаты всю Первую мировую войну без «своих» касок. Кстати, адриановские каски Русской императорской армии, донашивали «по наследству» бойцы Красной армии, аж до 1929 года.

В СССР мнение авторитетное Николая II не поддержали и разработкой касок занялись плотно. Первым итогом стала немного похожая адриановскую каска СШ-36.

Красиво, но форма довольно сложная и не технологичная. На смену ей пришла простая, как правда, каска СШ-40. Она и есть – наш главный герой.   

Как я уже говорил, в годы Великой Отечественной Лысьвенский металлургический завод освоил производство солдатских касок. Это были СШ-40.

В музее демонстрируется просто замечательный фильм, «на пальцах», простым языком, объясняющий технологию изготовления такой каски от листа металла и до конечного «продукта».

На этом стенде показан весь процесс штамповки каски из круглой листовой заготовки. Штамповка осуществлялась в 3 этапа.

Естественно, штамповкой технология производства не ограничивалось – обрезался ненужный материал по краям, каска обрабатывалась под покраску, изготавливалось и крепилось подтулейное устройство и подбородный ремень...

Каска СШ-40 выпускалась из листовой стали толщиной 1,2 мм в трех размерах (головы-то у всех разные), но при этом всегда весила одинаково - 1050 грамм.

Если просто разделить 10 500 000 касок, произведенных на Лысьвенском заводе на число дней войны (хотя, делать так абсолютно неправильно – каски начали делать в Лысьве далеко не с первого дня войны), то получится, что в день завод делал почти по 7 500 касок. Неслабая арифметика.

Интересно, а чем во время Второй мировой «отвечали на вызовы» наши бывшие «стратегические партнеры»?

Вот чем.

Англичане, традиционно (ох уж эти английские традиции), тазиками. А у американцев, по-моему, очень неплохо получилось.

Кстати, не только каски производились на Лысьвенском заводе в годы войны. Такие бидоны тоже производились здесь.

На выходе из Музея каски можно примерить на себя настоящую каску СШ-40.

На фотографии слева – каска без подтулейного устройства, просто «железка», а справа – полный комплект.

Музей каски, несмотря на свои скромные размеры, произвел на нас с Катей сильное впечатление. Во многом это произошло из-за фильма про процесс изготовления касок в Лысьве – браво его создателям. В общем, музею – зачет!

А теперь мы переходим на другую музейную экспозицию - Секреты лысьвенской эмали. Она расположена в другом здании (раньше этот особняк принадлежал владельцу завода, тому самому Медведю - П.П. Шувалову).

Сейчас особняк выглядит довольно неприглядно. Заходим внутрь через боковую дверь. Перед нами – прекрасный мир эмалированной посуды.

«Посудная фабрика» Лысьвенского завода графа Шувалова заработала в 1913 году.

Работали на ней, в основном, приглашенные из Польши специалисты. Технологию эмали они держали в строгом секрете, не посвящая в них даже инженерный состав «фабрики»(!).

После революции 1917 года поляки уехали и увезли с собой всю техническую документацию – секрет изготовления эмали был утерян.

Но это оказался как раз тот случай, когда в одну воду можно войти дважды. В 1921 году, один из учеников Д.И. Менделеева, химик Е.В. Куклин заново «открыл» секрет изготовления эмали.

И «процесс пошел» (с).

Изготавливалось все – от чайников и кружек до вот такого прекрасного сервиза с самоваром.

Хотел бы я себе такой набор!

Эмалированная посуда, порой, была наглядным средством агитации (такое уж время). Ленин, Крупская, Сталин.

Начало 1930-х – время героев-полярников. И это тоже нашло отражение в лысьвенской «эмали».

А вот более поздние изделия.

В свободном доступе. Почему бы и не «приложиться» к интерактиву (я неравнодушен к бидонам).

Следующие варианты из «хрущевских» времен.

Наверное, у многих такие «экспонаты» еще в ходу на кухне.

Юбилейные изделия.

Период Великой Отечественной тоже представлен.

А это уже прекрасное настоящее время.

Цвет, по-моему, шикарный.

От музея «эмали» я получил настоящее эстетическое удовольствие. Грешен, мне очень нравится такой «винтажно-советский» стиль посуды. А лысьвенская эмалированная посуда – вообще просто мегакруть!

Проведя пару часов в музее, могу сказать, что несмотря на странный график работы и не очень радушный прием в начале, Лысьвенский музей оказался местом достойным и запоминающимся. Хорошо, что побывали!

После посещения музея «эмали» мне срочно захотелось купить себе немного эмалированной посуды от Лысьвенского завода. Работница музея подсказала, что в городе есть 2 магазина с ней – один при заводе (сегодня он не работает, ибо – суббота), а второй – в местном торговом центре у городской автостанции.

Цель ясна – мчим туда.

Небольшой облом – в магазине обед (как классно, мы уже отвыкли от такого). Ну, ладно, значит поедем пока домой – тоже пообедаем.

Пока обедаем – строим дальнейшие планы.

На завтрашнее утро у нас было намечено посещение Каменного города, расположенного недалеко от поселка Усьва, в 80 километрах от Лысьвы. Но в Лысьве делать больше нечего – все интересное мы уже посмотрели. Поэтому план перестроили. В Каменный город решили ехать сегодня, после обеда, благо, погода кайфовая. А на завтрашнее утро запланировали посетить место, которое изначально увидеть и не рассчитывали из-за дефицита времени, а именно - знаменитые Усьвенские столбы, тоже рядом с Усьвой.

Правда, это потребует дополнительной организации: самый удобный путь до столбов – на моторной лодке и надо будет вечерком разузнать получше, как эту лодку нам «заполучить».

Обновленный план готов – приступаем к исполнению. Едем в Каменный город. Но сначала – в магазин эмалированной посуды.

Обед у продавщицы закончился и магазин работает.

Сколько же здесь всего!

Без покупок не ушли.

Даже кружку, как в музее, купили! Классную, зеленую.

А теперь погнали на север. Нас ждет Усьва и Каменный город.

Ездить по таким дорогам одно удовольствие.

И красиво, и трафик околонулевой.

Переезжаем реку Вильву.

Цвет у нее довольно необычный. И это – не хорошо. В ржавый цвет вода окрашивается из-за загрязненных стоков заброшенных угольных шахт, которых в этом районе очень много.

После поворота на Гремячинск остановились у смотровой площадки Белые камни.

С нее открывается вид на долину реки Большая Гремячая. Пойдем, посмотрим.

Простор!

К сожалению, какие-то дебилы (по-другому я их назвать не могу) испоганили камни на смотровой своими надписями.

Но вид с площадки, все равно, классный!

Едем дальше и минут через 10 въезжаем в поселок Усьва.

Красивое место!

Но сам поселок мы осмотрим позднее, нам чуток дальше. Переезжаем реку Усьва и через километр сворачиваем на маленькую дорожку. До места осталось совсем чуть-чуть.

Парковки перед Каменным городом нет - машину пришлось бросить у дороги. Дальше, примерно полтора километра пешком по досчатой тропинке.

Я бы назвал ее клёвой, если бы не одно «но». Идти по ней желательно строго по центру. Многие доски не закреплены и, наступив на ее край, можно словить нехилый удар другим ее концом.

Рядом с тропинкой нашли огромный муравейник.

Давно не видел таких больших.

Минут через 15 прогулки мы оказались у входа в Каменный город.

Итак, что же такое, Каменный город?

Каменный город – это скальные останцы выветривания, расположенные на южной вершине хребта Рудянский Спой (споями называют горные массивы без ярко выраженных вершин, покрытые лесом). Длина этого горного хребта, относящегося к Среднему Уралу, примерно 20 километров.

Ветер и время в этом месте сотворили невероятную красоту.

Скалы города прорезаны глубокими расщелинами.

Они называются здесь «улицами».

Чем дальше мы заходим в город, тем выше и причудливее становятся скалы.

На многие из них можно залезть.

Иногда улицы бывают очень узкими – они здесь называются «Собачьими пролазами».

Я – не собака, не пролезу.

Некоторые скалы можно использовать как защиту от дождя.

Удивительная сила жизни – довольно большие деревья растут практически на голых скалах.

Аня пытается обрушить скалу.

Еще чуток и – все получится!

Нам сегодня реально повезло с погодой – в жару, которая была еще вчера, или в дождь здесь будет не так красиво.

Спрятались!

Наконец, выходим к самой большой скале города. Она называется «Черепаха».

Действительно, очень похоже на черепаху, высунувшую голову из-под панциря.

А эта скала, чуть поменьше, но тоже приличная по размеру, называется «Пернатый страж».

С этого ракурса похожесть на птицу неочевидна, но придется поверить на слово, низкое солнце помешало сделать фото с правильного ракурса.

По-моему, супер!

Над некоторыми улицами положены мостки. Ходить по ним, правда, довольно стрёмно – расщелины глубокие.

Аня перешла и ждет меня. Мне же надо «собраться с духом» - я чертовски боюсь высоты.

Эта скала немного гриб напоминает.

Прошлись по Широкой улице.

Она выводит на поляну – Площадь.

С Площади отличный, но опять «неочевидный» вид на Пернатого стража.

И еще один вид на Пернатого стража, сзади. «Ой, не похож! Ой, халтура!» (с).

Но красив, ведь, зараза.

Скала, похожая на кусок сыра, отрезанного от круглой головки, – основание Черепахи.

Следующий тупичок называется Каменные Щеки.

Еще одна попытка сфотографировать Пернатого стража. Похож?

По-моему, отсюда немного похож.

Собачьих Пролазов много не бывает.

Прямо надо сказать, и не каждая собака сюда пролезет.

Завершая нашу прогулку по городу, снова выходим к Черепахе.

Нашли удачное место для фотографий «на память».

Все! Выходим из города и возвращаемся к машине.

Сказать, что Каменный город нам понравился – это ничего не сказать. Просто потрясающее место! Из того, что мы видели, сравнить я его могу лишь с Красноярскими столбами. Но здесь, в отличие от Красноярска, вся красота «концентрированная» и расположена на очень небольшом пространстве. В общем – здорово!

Дошли до машины и погнали в Усьву.

Ухоженный поселок с отличными видами.

Берега одноименной реки переходят, местами, в горы.

Это – все тот же Руднянский Спой.

Как и в Перми, констатирую: Счастье – здесь!

Надпись на горе не врет.

Ладно, пора возвращаться домой, в Лысьву.

Дома устроил себе небольшой праздник. Назвал его Днем Посещения Каменного города. А отметил я этот праздник вкуснейшим кунгурским пивом под названием «Пермяк», да с вялеными окуньками.

Вечером через «Авито» нашли контакты товарищей, занимающихся доставкой на лодках туристов к Усьвенским столбам. Договорились о цене (она не мала 1000 рублей за человека «туда-обратно»), времени и месте.

Сделали это заранее, потому что ни МТС, ни Билайн в поселке Усьва не работают (это мы сегодня проверили) и созвониться с лодочником «по месту» не получится. А хотелось бы конкретики, чтобы утром ничего не искать – приехать на место, загрузиться в лодку и поехать к Столбам.

На следующий день проснулись пораньше – планы на сегодня (как обычно) грандиознейшие. Во-первых, мы меняем дислокацию и уезжаем из Лысьвы в Соликамск. Во-вторых, по пути хочется осмотреть города Березники и Усолье. Ну, а начнем - с посещения Усьвенских столбов.

Смело вперед, труба зовет! Погнали!

Около 10.30 утра приехали в Усьву, к железнодорожному мосту через реку.

Это стандартное место «погрузки» на лодку, чтобы доехать до Столбов. Встретились с нашим лодочником - Евгением, окончательно обговорили финансовые вопросы. Поплывем мы вот на такой клёвой лодке.

Довольно мощный агрегат с плоским дном и очень маленькой осадкой. Река Усьва, по которой и надо плыть до Столбов, очень неглубокая, в некоторых местах – не больше 20 сантиметров. При этом из-под воды выступают камни, которые надо объезжать.

Расселись, Евгений завел мотор и – поехали!

Очень бодро поехали!

По берегам – красота.

Дно совсем рядом и Евгений выделывает неслабые пируэты, чтобы объехать камни.

Плыть не очень далеко – примерно 5 километров и вскоре из-за поворота появляется высоченная стена скал.

Это и есть – Усьвенские столбы.

Офигеть!!! Нереальное место!

Усьвенские столбы - это скальный массив из известняка, имеющий высоту около 120 метров и длину около 700 метров.

Образовались они много миллионов лет назад, когда эта местность была дном древнего моря.

Деревья наверху кажутся совсем маленькими.

Евгений провез нас мимо Столбов и развернул лодку в обратном направлении.

Самая знаменитая часть Столбов – скала Чертов палец.

Это отделенная от общего массива скала высотой 70 метров, стоящая «на тонкой ножке».

Тут Евгений задал нам вопрос – полезем ли мы наверх?

Честно говоря, мы с Катей и Аней это не обсуждали, но я подумал и сказал – а почему бы и нет? Полезем!  Ведь, если мы не побываем наверху Столбов, наверняка будем потом жалеть об этом?

Катя и Аня, промолчали (по-моему, с некой грустью). Но – слово – не воробей, сказал – значит, идем.

Евгений пояснил нам, где лучше подниматься и сказал, что заберет нас там же, где высадил, через 2 часа. Обычно, этого времени хватает – сказал он.

В общем, высадились мы на берег и пошли покорять Усьвенские столбы.

Наш лодочник охарактеризовал дорогу, как «не очень трудную» - посмотрим, что это значит.

Начало, действительно, было совсем простое.

Тропинка полого поднималась в гору.

Затем подъем стал более крутым.

Многочисленные восходители на столбы вытоптали землю, корни торчат над землей.

Но это и хорошо – их можно использовать в качестве ступенек.

Уклон тропинки быстро становился все более крутым.

И, наконец, превратилась в вот это:

Тут я начал сомневаться в правильности своего решения. На Столбы мы пошли явно неподготовленными - в обычных (не трекинговых) кроссовках почти без протектора. Да что там, кроссовки, мы даже воду с собой не взяли, изначально рассчитывая на короткую прогулку на лодке.

И если путь наверх даже в обычных кроссовках сложностей не вызывал, то обратная дорога меня немного смущала – склон серьезный и как бы нам не пришлось спускаться вниз на #опе.

Ну, ладно, отступать поздно, а значит – вперед!

Минут через 20 подъема мы были наверху. Честно говоря, виды оттуда сторицей окупали сложности подъема. Красотища!

Одна проблема – склоны у Столбов отвесны и подходить к их краю, покрытому травой, очень стрёмно.

Дошли до Столбового грота.

В свое время археологи исследовали этот грот и нашли в нем остатки древнего костра и фрагменты примитивного оружия. Оказалось, что это – настоящая стоянка древних людей.

Пошли дальше. Девушки мои бодро скачут по утесам, порой, подходя к самым краям. Я так не могу. Высотобоязнь – страшная штука, особенно когда ты уже на высоте.

Я тоже подошел очень близко к самому краю скалы. При этом чрезвычайно смело держась за приличного размера дерево. 

А? Что? Это не самый край? Ну, и ладно! Мне и отсюда все очень хорошо видно! Ближе все равно не пойду – и так близок к истерике.

Усьва внизу шикарна!

Поверхность столбов очень неоднородная – провалы и уступы здесь во множестве.

Погуляв еще немного, решили спускаться.

Пока, Столбы!

Как я и предполагал, спуск оказался гораздо тяжелее подъема. Особенно сложно было нашей Ане. Она довольно сильно испугалась возможности весело покатиться вниз по крутому склону и нам с Катей пришлось в некоторых местах практически тащить ее за собой, крепко держа за руку.

Ну, да ничего. Спустились. Уговоры и «заговаривание зубов» на отвлеченные темы помогли.

Наградой за все нам стал веселый бурундук, замеченный уже на пологой части тропы, возле самой реки.

Вышли на берег. Тут небольшая беседка и смотровая площадка с шикарным видом на Столбы.

Э-ге-гей!!! Мы только что там побывали!

Что я могу сказать после похода на Усьвенские столбы? Это совершенно чумовое место, где обязательно надо было побывать. И мы это сделали!

Но Столбы – настоящий ад для тех, кто боится высоты - наверху мне было дико страшно. Так стоило ли лезть туда? Однозначно, да. При этом лучший вид на эти скалы – с реки.

Через 10 минут подъехал лодочник Евгений. Мы попросили его отвезти нас еще в какое-нибудь место, где можно сделать семейную фотографию на фоне Усьвенских столбов. Он согласился.

А теперь – погнали обратно, в Усьву!

Кстати, по берегу проложена дорога, по которой, если нет желания брать лодку, можно дойти от Усьвы до Столбов. Судя по всему, таких желающих тоже полно. Как и ленивых лодочных туристов, типа нас.

Вода в реке ледяная, поэтому нас всех поразил мужик, переходящий Усьву вброд.

Видимо, он ходил на противоположный берег за водой – в его руках была наполненная 5-литровая бутыль.

Объезжаем камни, закладывая лихие виражи.

А тут вообще, кажется, никак не проплыть, но усьвенские лодочники знают, где можно просочиться.

Вернулись к машине, расплатились за поездку и поехали дальше. Ехать еще прилично – до Соликамска почти 150 километров.

Проезжая Губаху, не смог не запечатлеть роскошный техногенный вид.

Это предприятие называется «Губахинский кокс», а изготавливает оно, как понятно из названия, каменноугольный кокс – основное топливо для работы металлургических заводов.

Кстати, этот «техноген» - не единственный в Губахе (похоже, это «очень» промышленный город). На выезде еще одна красота (без кавычек, так как это, действительно, красивое предприятие).

Этот завод - один из крупнейших российских производителей метанола.

Не потерял Урал своей промышленной сущности! Отрадно.

Проехав через главные города Кизеловского угольного бассейна - Кизел и Александровск, через час с небольшим, въехали в Березники.

До нашей поездки я практически ничего не знал об этом городе. И, с первого взгляда, он вполне обычен и ничем не отличается от небольших российских городов.

Покатаемся, посмотрим.

Но сначала – пообедаем. Беспроигрышный вариант в поездках – что-нибудь из сетевого фастфуда. В березниковском ЦУМе есть «Бургер кинг». Нам туда.

После перекуса продолжили краеведить.

Подъехали к советскому памятнику строителям города и «светлого будущего».

Не могу сказать, что прямо здорово, но для 1968 года, когда он был установлен, – вполне «в духе времени».

Следующий памятник – воинам-интернационалистам мне очень понравился.

Не формальный памятник, не для «галочки». Здорово!

В Березниках, вроде, все как везде – обычный среднестатистический город-середнячок.

Но вдруг, прямо в центре города, встретились вот такие заброшенные кварталы.

Это не единичный случай, таких кварталов много!

Разруха? Нет. Березники – один из действующих центров добычи калийной соли и деньги у города явно есть. Здесь дело в другом.

Если совсем кратко, то, оказывается, что причина появления этих «заброшек» в том, что город Березники в прямом смысле уходит под землю. Проваливается к чертовой матери.

А почему так получилось, сейчас попробуем разобраться, чуток углубившись в историю.

Первые поселения на месте Березников появились еще в XVII веке вокруг соляных промыслов. Соль – очень нужный и дорогой в то время продукт и жизнь здесь кипела. Особенно бодрое развитие этого района началось в конце XIX века, когда на базе двух местных солеварных заводов был открыт содовый завод. Именно поселок, построенный для работников этого завода, и дал начало современному городу.

Во время индустриализации, в конце 1920-х, Березники превратились в крупный центр химической промышленности, но самым важным событием города стало открытие Верхнекамского месторождения калийно-магниевых солей (наш знакомый П. Преображенский постарался).

Под Березниками были найдены огромные запасы этого минерала. В 1932 году Березники получили статус города. Здесь были собраны ресурсы и люди для постройки и обслуживания шахт для добычи калийной соли и других не менее полезных материалов (магния, например). И работа закипела.

Было создано несколько предприятий - БКРУ (Березниковское калийное рудоуправление), каждое из которых начало вгрызаться в землю, выдавая на поверхность калийную соль.

Одно из них, БКРУ-1 вело разработку месторождения прямо под Березниками. И в 2006 году с этим рудоуправлением произошла беда. Шахты, расположенные на глубине около 400 метров начало затапливать. Справиться с затоплением не смогли и несколько подземных уровней оказалось под водой. Она размыла перегородки между уровнями и грунт выше этих мест начал проседать – на поверхности стали образовываться огромные провалы.

А так как выработки были расположены прямо под городом, вместе с грунтом начали проваливаться и дома. Аварийные участки огораживались, из потенциально опасных мест отселялись люди – так и образовались заброшенные кварталы в разных районах Березников.

Сеть подземных выработок под городом очень велика, поэтому где и что может провалиться в следующий раз – большой вопрос. В общем, Березники – это место большой техногенной катастрофы.

Но город продолжает жить и работать, с известной долей фатализма относясь к своей дальнейшей судьбе. Близлежащие к провалам территории и места потенциальных будущих провалов сейчас огорожены и превращены в своеобразные зоны отчуждения.

Мне, честно говоря, жить в Березниках было бы, как-то, страшновато. Но при этом находиться здесь в качестве туриста очень интересно – не каждый день бываешь в таком «своеобразном» городе.

Продолжаем нашу автопрогулку по Березникам. Это проспект Ленина.

Он ведет к одной из зон отчуждения - примерно через километр проспект прерывается забором с охраной.

Где-то там, за забором находится церковь Иоанна Предтечи, которую мне хотелось увидеть – это самый старый сохранившийся храм Березников. Однако, оказалось, что эта церковь, как раз находится в зоне отчуждения. С 2013 года она закрыта из-за опасности обрушения.

Все наши попытки объехать забор и подъехать к храму оказались безрезультатными. Или мы просто не нашли нужную дорогу. Хотя, это вряд ли.

Ладно, едем дальше. Есть места, где понимаешь, название «Березники» - очень оправдано.

Берез в городе очень много.

Не последнюю роль в этом, кстати, сыграл человек, памятник которому установлен в местном сквере со странным названием – «Треугольный» (по своей форме он, скорее, трапециевидный, если уж совсем «душнить»).

Это – Валентин Миндовский. Это ученый-лесовод, больше 30 лет занимавшийся озеленением Березников и даже Перми. Памятник ему в этом парке, можно сказать, «двойной» - во-первых, скульптура, а во-вторых – сам сквер. Треугольный сквер был спроектирован этим человеком.

Покатались еще немного по Березникам

и, проехав мимо гигантского Березниковского содового завода (потомка предприятия, вокруг которого и образовался город), поехали к нашей новой цели.

Эта цель – маленький городок Усолье, расположенный на правом берегу Камы, прямо напротив Березников. Ехать туда – всего-ничего и через 15 минут мы были на месте.

Интересует нас не само Усолье, а его старая часть, находящаяся на самом берегу Камы, и принадлежавшая, в свое время, семье Строгановых. Сейчас это место называется «Старый город».

Проехав «современное» Усолье, сворачиваем к реке.

До бывших владений Строгановых остается всего полтора километра, когда вдруг нас встречает довольно непростое для понимания сочетание дорожных знаков.

Испытывая некоторые опасения из-за «нижнего» знака, проехали дальше и вскоре припарковались на большой автостоянке, полностью заполненной машинами. Значит, мы сделали правильно, не остановившись перед знаковым дебилизмом.

Выглядит Строгановский городок интересно.

Село Усолье было основано в 1606 году на месте слободы Новое Усолье, богатой на солевые промыслы. Долгое время Новое Усолье было настоящей столицей семьи Строгановых на Каме. Расположенное на многочисленных островах на русле реки, Усолье даже получило почетное прозвище «Уральская Венеция».

К начале XVIII века Строгановы создали здесь великолепный архитектурный ансамбль в стиле «барокко» (ну, столица же, как по-другому?). То, что от него осталось нам и предстоит сейчас увидеть.

Начнем со Спасо-Преображенского собора, возведенного в 1731 году.

Красота! Узорные «наличники» над окнах считаются отличительным признаком «уральского» барокко.

При СССР церкви пришлось не сладко – тут некоторое время даже пивзавод был. Сейчас храм в руках РПЦ. Может, они и доведут его «до ума».

Рядом с собором – Соборная колокольня (логично).

Ее построили в 1730-м. Из интересного – колокольня наклонная. Состояние у нее средненькое. Надежда на восстановление есть, но строительные леса на верхнем ярусе, возрастом больше 10 лет, как бы намекают, что процесс восстановления «немного» застопорился.

О душе Строгановы подумали – вон какой храм красивый получился, но жить-то тоже где-то надо. Как-никак – богатейший род России! Значит, надо построить что-нибудь красивое. Палаты, например, - положение обязывает.

Вышло, действительно, неплохо и современно (для тех лет).

В 1778 году эпоха строгановского монополизма в Усолье закончилась – соляные промыслы теперь стали принадлежать не только им. «В долю» вошли другие известные персонажи – князья (как на подбор) Голицыны, Шуваловы и Лазаревы (Строгановы при этом «съехали» из Усолья).

Голицыны и Лазаревы тоже оставили свой архитектурный след в Старом городе.

Вот особняк Голицыных, построенный в 1818 году.

А это все, что осталось от особняка Лазаревых.

В общем, разрухи в Старом городе еще очень и очень много. Но, надеюсь, это все когда-нибудь будет восстановлено. Вот, например, за благоустройство территории взялись же.

Правда, может не с благоустройства стоило начинать? Но это уже не моего ума дело.

Пока же это место вызывает двойственные чувства.

Напротив Старого города, через Каму, другая красота.

Без намека на сарказм – огромные работающие заводы мне очень нравятся. И этот завод в Березниках, на самом деле, может послужить лучшим памятником Строгановым, Голицыным и прочим князьям – дело их живо и приумножено.

Перед отъездом из Строгановского городка заедем еще к двум церквям, относящимся к этому огромному архитектурному ансамблю.

Первая – «заброшка».

Это церковь Владимирской иконы Божьей матери, построенная в 1791 году. Интересно, что построена она была на средства строгановских работников – приказчиков Дьячкова и Коровина. Эти товарищи подожгли дом одного работника соляного промысла «из-за личной неприязни» и этот поджог стал причиной большого городского пожара. Во искупление их греха и была возведена эта церковь.

А вторую церковь, Никольскую, 1820 года, уже вернули к жизни после советской разрухи.

На первый взгляд - это обычная «классическая» церковь. Но у нее есть «изюминка». Точнее – огромная изюмина.  Дело в том, что ее автором был архитектор Андрей Никифорович Воронихин. Тот самый Воронихин, который построил Казанский собор в Петербурге!

Он родился здесь в Усолье, в семье крепостных, принадлежащих Строгановым. Однако «хозяева», приметив талант будущего архитектора к рисованию, отправили его на обучение сначала в Москву, а затем и во Францию с Швейцарией. Главный результат жизни Воронихина – Казанский собор, известный всему миру. А вот буквально следующая его работа, Никольская церковь в Усолье, - практически никому незнакома. Так что, посмотреть ее было очень интересно.

Выезжаем из Усолья и двигаемся по направлению к дороге, ведущей через Каму в Березники. Но попутно решили заехать в еще одно местечко – к памятнику космонавтам Беляеву и Леонову. Он находится на берегу Камы, прямо рядом с мостом.

Посвящен он нештатной посадке экипажа космонавтов Леонова и Беляева, произошедшей 19 марта 1965 года. Случилось это, кстати, после того самого вылета, когда Алексей Леонов впервые в истории выходил в открытый космос. Автоматика посадочного модуля не сработала и Павлу Беляеву пришлось сажать «аппарат» вручную. Сели успешно, но не в Казахстане, как планировалось, а в пермской тайге, примерно в 70 километрах от Соликамска. Первоначально памятник был установлен в лесу, прямо на месте посадки – это была титановая стела. Однако в 1990-х титановую стелу выкорчевали и сдали на металлолом какие-то прохиндеи. Вместо «старого» памятника, в 2004 году решили поставить новый, правда, уже не на месте посадки, а на более видном месте (чтобы опять не спионерили, видимо). Результат мы видим сейчас. Интересный памятник вышел.

Ну, а теперь нам пора ехать в Соликамск – на сегодня уже более, чем достаточно впечатлений. Да и время уже – 6 вечера.

Проехали по окраине Березников и свернули на шоссе, соединяющее Соликамск с Березниками.

Судя по месторасположению дороги это должна быть обычная «двухполоска» (Березники и Соликамск – это, все-таки, не Москва и Питер). Реальность превзошла все ожидания.

Дорога оказалась отличным автобаном с разделителем и шикарной разметкой.

10 минут и въезжаем в Соликамск.

Встречают нас рукотворные горы – отвалы.

Соликамск, как и Березники, «специализируется» на добыче калийной и калийно-магниевой соли.

Жить мы будем на противоположной от въезда окраине города, на улице Цифриновича. Соликамск сегодня смотреть не будем – проедем насквозь: тут много интересного и увидеть все это надо не «наскоком».

Перед заселением нам надо заехать к хозяйке квартиры за ключами, в частный сектор.

Проехав центр города, свернули на улицу с совершенно очаровательным названием – Карналлитовая. Проезжаем какое-то «исправительное учреждение».

Катя, посмотрев на карту, сказала – это «Белый Лебедь». Я чуть не поперхнулся. Ни фига себе! Эта же та самая знаменитая исправительная колония «с особыми условиями», где отбывают пожизненные сроки маньяки и убийцы! Я, как-то не ожидал увидеть «такое» прямо в черте города.

Судя по многочисленным заборам с колючей проволокой и своеобразной защите от «прыжков» на козловом кране, условия здесь, действительно, «особые».

Заехав к квартирной хозяйке (она живет рядом с «зоной») получили инструкции по заселению. А еще – пару килограмм помидоров, 2 кабачка, морковку, перец и капусту. Хозяйка угостила нас этими дарами своего огорода со словами: А вы правда из Москвы? Вот, попробуйте наше, местное.

Никогда до этого у нас не было такой встречи с арендодателями квартир. Честно говоря, было очень приятно.

Квартира нам понравилась – неплохая «двушка» в новом хорошем доме. Вид из окон – на лес. Здесь мы будем жить 2 дня.

Вечером немного отметили наш приезд в Соликамск и бахнулись спать.

На следующий день, во время завтрака, определились с окончательными планами на сегодня. Несмотря на ухудшившуюся погоду и идущий время от времени дождь, на сегодня запланировали посещение скалы Ветлан в Красновишерске и, если «карты лягут», - поездку к северу от Соликамска до городов Чердынь и Ныроб. Причем Ветлан решили смотреть только снизу, с реки – подниматься на эту скалу после Усьвенских столбов уже не хотелось.

Ну, что же, погнали!

До первой нашей точки – города Красновишерска и скалы Ветлан чуть больше 100 километров. Дорога с хорошим асфальтом и нулевым трафиком позволяет ехать быстро и примерно через час мы заехали в Красновишерск.

Его мы посмотрим на обратном пути, а сейчас проезжаем город мимо – скала Ветлан расположена чуть дальше, на реке Вишере.

Дождь, поливавший нас в середине пути, закончился и местами стало появляться голубое небо. Ура!

Подъехали к турбазе «Родники», расположенной к северу от города на самом берегу Вишеры. Это - место, откуда начинаются лодочные экскурсии к скале. Отсюда до Ветлана всего около 2,5 километров.

Вчера вечером через «Авито» мы попытались найти лодочника с «хорошей» по мнению моих девушек лодкой, похожей, например, на «усьвенскую». Катя и Аня – небольшие любители водных прогулок и к подбору плавсредств относятся очень тщательно.

Изучение небольшого рынка предложений лодок на Вишере показало, что «хороших» лодок нет. Есть обычные моторки – «казанки». В общем, предварительно договорились с одним лодочником, утверждавшим, что лодка у него – «огонь».

На подъезде к реке девушки мне со всей резкостью и прямотой заявили, что если лодка им не приглянется, я поплыву к Ветлану один. Тут я был бессилен. Один, значит, один.

На берегу оказалась всего одна лодка с пожилым дядькой в виде капитана. Телефон нашего вчерашнего контактёра с лодкой-«огонь» был вне зоны доступа. Приплыли.

На вопрос к одинокому дядьке, может ли он отвезти нас к Ветлану, тот дал утвердительно-радостный ответ. Лодка – просто зверь, сказал он, вычерпывая из своей «казанки» воду куском пластиковой бутылки. Цену объявил – по 600 рублей «с носа» за путь «туда-обратно».

Девушки издали изучили лодку, посмотрели на процесс вычерпывания воды и ехать наотрез отказались. Ну и ладно! Поеду один.

Для меня одного цена немного возросла – 1000 рублей, да и пёс с ним. Подошел к лодке, познакомились с мужиком – зовут его Павел.

Нацепил на себя всю теплую одежду, бывшую с собой, поверх нее – спасательный жилет, залез в лодку, и поездка, которую я ждал еще в Москве, началась.

Вишера широка в этом месте, метров 150 точно будет.

Павел завел мотор, и мы помчались. Быстро!

Ветер ледяной! Спросил у Павла, нет ли у него какой-нибудь шапки. Он отдал мне свою панаму, а сам нацепил капюшон. Сойдет!

Так гораздо лучше. Павел сказал – только держи ее, чтобы не сдуло! Я честно держал. Но панаму сдуло.

Развернулись, подняли ее из воды. Дальше было холодно. Но плыть уже не далеко.

Вишера практически кристально прозрачная.

Глубина здесь около двух метров.

Навстречу попадаются остатки рукотворных островов – ряжей.

Ряжи – это деревянные срубы, построенные в воде и набитые камнями. Острым концом своим эти островки ориентированы навстречу течению.

Ряжи использовались для разделения Вишеры на 2 русла. Это было нужно при молевом сплаве леса (в виде огромных плотов) для нужд Красновишерского бумажного комбината. Создавались эти ряжи в 1930-х, силами заключенных местного «отделения» Гулага – Вишерлага.

Впереди справа показались скалы. Это и есть Ветлан.

Скала, или, как здесь говорят, «камень» Ветлан – это система скалистых утесов высотой до 120 метров над уровнем Вишеры и длиной 1750 метров.

Красота неимоверная!

Ветлан, в отличие от Усьвенских столбов, не поднимается из реки. Скалы находятся метрах в 50 от ее берега. Но так было не всегда – ученые доказали, что раньше Вишера протекала прямо вдоль скал.

Доплыв до конца скал, мы развернулись. Павел заглушил мотор и дальше, вдоль Ветлана мы двигались по течению.

Машины на пляже у скал вполне себе «гражданские», не навороченные внедорожники. Значит, я тоже проеду – отвезу Катю и Аню, пусть хоть так увидят эту красоту.

Павел оказался добрым и общительным дядькой. Поговорили «за жизнь», он рассказал мне о Ветлане, показал, место, куда раньше выходила лестница, по которой можно было подняться на скалу (это место посередине на предыдущей фотографии). Он даже пригласил нас приехать следующим летом к себе в гости. У него в 80 километрах выше по течению Вишеры есть небольшая избушка, где можно пожить, правда в спартанских условиях, несколько дней. А довезти нас туда он обещал на какой-то особенной, длинной лодке под названием «челдон». Даже в мой список контактов на телефоне он попросил себя занести под именем «Паша-челдон». А чем черт не шутит – может, и съездим когда-нибудь!

Ну, что же, я увидел то, что хотел.

Ветлан – мегакрут!

А теперь пора возвращаться. Завели мотор и погнали к «Родникам».

Вернулись к месту, откуда уплывали. Попрощался с гостеприимным Павлом и пошел к своим девушкам, в мое отсутствие познакомившимся со здоровенным, но добрым псом.

Рассказал Ане и Кате о своем восторге от скалы и предложил им поехать туда на машине. Здесь возражений не было, так что – поехали!

Дорога к Ветлану, действительно оказалась проезжей практически для любой машины.

Минут через 10 доехали.

Ветлан прекрасен и отсюда.

Походили, пофотографировались.

Наша машина кажется совсем маленькой на фоне скал.

Вблизи Ветлан немного подавляет своими размерами.

А за рекой виден еще один «камень» - Полюд.

Про Ветлан, Полюд и Вишеру есть местная легенда. Она гласит, что в древности были 2 могучих богатыря – Полюд и Ветлан. Они одновременно влюбились в красивую девушку – Вишеру. Между богатырями возник спор, кому в жены она достанется. Спор перешел в бой, который длился 6 дней и ночей. На седьмой день богатыри выбились из сил и превратились в каменные горы. Вишера от горя упала между ними и превратилась в реку. С тех пор и есть на Урале две горы, два камня – Ветлан и Полюд, а рядом с ними – река Вишера. 

Легенда – легендой, а нам пора ехать дальше. Возвращаемся в Красновишерск.

По дороге, еще у Ветлана, остановились на месте, откуда раньше начиналась лестница на вершину горы, о которой мне рассказал Павел. Лестницу здесь поставили в 2003 году.

Сейчас же подняться этим маршрутом на Ветлан могут только подготовленные люди. Да и то, на свой страх и риск.

В интернете нашел фотографию, как сейчас залазят на Ветлан в том месте, где раньше была лестница.

Опасность упасть велика.

А раньше по лестнице можно было «спокойно» добраться на самый верх. Вот как это выглядело до 2016 года  (фото из интернета).

Зимой 2016 года, на уже изрядно «уставшей» за 13 лет и обледенелой лестнице, поскользнулась, упала и разбилась насмерть жительница Соликамска. После этого случая ничего лучше не придумали, чем лестницу убрать совсем (нет бы – починить!).

И теперь на вершину Ветлана все также можно попасть двумя путями: длинным по пологому склону и коротким, ставшим без лестницы максимально экстремальным вариантом. Лучше стало? Нет, народ-то лазит по бывшему лестничному треку, подвергая себя еще большей опасности. Так что, лестницу обязательно нужно вернуть. И, вроде бы, такие планы есть.

Мы, тем временем, вернулись в Красновишерск.

Красновишерск – официально самый северный город Пермского края. На самом деле это не город, а скорее большой поселок с 14 000 жителями. Основан он был в 1930 году на месте поселка Вижаиха в связи со строительством целлюлозно-бумажного комбината. Комбинат строился и на начальном этапе эксплуатировался заключенными специально созданного для этих целей Управления Вишерских лагерей, а попросту – Вишерлага.

В общем, город с довольно мрачным прошлым и не менее мрачным в плане занятости населения настоящим. Градообразующее предприятие – ЦБК давно закрыт и разорен, и местным жителям остался очень небольшой выбор – работать на лесозаготовках (иногда околозаконных), либо уезжать из Красновишерска в поисках лучшей жизни.

Мы немного проехались по городу, посмотрели, как тут обстоят дела. Кое что интересное здесь, все-таки, есть. Например, маленькая Петропавловская церковь, с непонятно зачем обшитой жестью колокольней.

Нигде такого не видел, но в данном конкретном случае выглядит это довольно гармонично.

А эта фотография – лучшее подтверждение того, что Красновишерск это, скорее большая деревня, чем город.

Конечно, это самая окраина, но – тем не менее.

В центре все повеселее. Есть сквер с белым медведем.

И огромный, очень ухоженный мемориал, посвященный Великой Отечественной.

Есть даже небольшой приятный парк рядом с памятником Ленину.

Еще только 21 августа, а здесь уже настоящая осень.

На центральной площади у здания администрации города даже есть фонтан, обыгрывающий легенду о Вишере, Ветлане и Полюде.

Жалко, что он не работает. Неработающие фонтаны – грустное зрелище.

Если честно, после всего увиденного и несмотря на отсутствие «градообразующего предприятия», Красновишерск не вызвал у меня негатива. Город, конечно, небогатый, но живет как-то. А имея такой мощный туристический потенциал в виде Ветлана, Полюда и Вишеры, он просто обязан развивать туристический сектор. И, быть может, именно это направление даст новый толчок к его жизни.

А мы мчим дальше. Наша цель теперь – город Чердынь и поселок Ныроб, расположенные на левом ответвлении дороги Соликамск - Красновишерск.

Шоссе проложено по довольно глухим местам - леса, болота.

Но при этом качество покрытия – на твердую «четверку». Доехали быстро.

Чердынь – один из древнейших городов Урала, первое письменное упоминание о котором относится к 1451 году. Хотя, явно, Чердынь существовала и гораздо раньше.

С середины XIV и по начало XVII века Чердынь попеременно с близлежащим селом Покча была столицей Великой Перми – огромной территории, простирающейся от Сольвычегодска до Соликамска. Населяли эти земли племена коми-пермяков.

В 1472 году Пермь Великая была присоединена к Московскому государству.

Город имел выгодное для торговли расположение - через Чердынь тогда проходила главная дорога за Урал – «государева дорога соболиной казны». В обмен на пушнину местные торговцы завозили серебро. Так было до 1595 года, когда через Соликамск прошла более короткая и удобная дорога – Бабиновская. Чердынь осталась в стороне от нее и из-за этого ее «торговое» значение снизилось.

От былой «столичной» славы сегодня в Чердыни не осталось практически ничего. Но и сейчас здесь довольно интересно. Судя по отзывам, здесь, как в «капсуле времени» сохранился купеческий город конца XIX – начала ХХ века.

Ну, что же, поглядим!

Чердынь, как и Москва, стоит на семи холмах. С одного из них - Вятского мы и начнем.

Начиная с Х века, здесь находилось языческое капище предков коми-пермяков. Археологи, исследуя это место, обнаруживали украшения, железную утварь и оружие.

С Вятского холма открываются просто обалденные виды на реку Колву.

Отлично виден и Полюд.

До него отсюда ровно 30 километров.

Лето было жарким и Колва сильно обмелела.

Из-под воды появились большие песчаные плесы.

С Вятского холма отлично виден соседний, Троицкий.

Как и положено для купеческого города, церквей в Чердыни много.

Едем к Троицкому холму.

Троицкий холм или Троицкое городище - это место, откуда началась Чердынь. В XII-XIII веках на этом месте было укрепленное поселение, а в XV веке построили деревянную крепость для защиты от нападений вогул и татар.

Тут же, на Троицком холме, в 2013 году построили Ильинскую церковь.

Это современная версия утраченной деревянной церкви из села Бигичи, что на 25 километров севернее Чердыни.

Оригинал, возведенный в 1917 году разрушился в 2008-м. Бревна, оставшиеся от нее, собрали, перевезли в Чердынь и, дополнив новыми, воссоздали церковь. По-моему, получилось здорово, хоть многие и намекают на «неисторичность» восстановления.

Проехав мимо храма Иоанна Богослова, построенного по приказу Тобольского генерал-губернатора князя Гагарина пленными шведами в 1718 году,

мимо шлагбаума Чердынской заставы, поставленной у начала старинной «дороги соболиной казны» в 1683 году для контроля над проезжающими по дороге

выезжаем на центральную улицу – Успенскую.

Здесь очень здорово! Купеческие домики здесь в отличном состоянии. Даже не испоганенные яркими аляпистыми вывесками – в Чердыни для них, похоже, разработали какой-то дизайн-код. И все вывески более-менее одинаковые, «под старину».

Время уже обеденное и мы решили заглянуть в магазин в красном доме со смешным названием «Хлебушко». Здесь оказалось много всего вкусного, а особенно – выпечка. Пирожки с разными начинками, беляши и, конечно, настоящие уральские шанежки с картошкой.

Отрыв башки!

После перекуса прогулялись еще немного по Чердыни.

Старинные аккуратные купеческие улочки чем-то напомнили мне Енисейск.

Дошли до главной церкви города – Спасской, 1750 года.

Не могу сказать, что это самое красивое, что есть в Чердыни, но выглядит она вполне достойно.

Рядом с ней деревянные торговые ряды XIX века.

До сих пор используются по назначению.

В завершении нашей экскурсии заехали к одному из самых старинных монастырей Урала – Иоанно-Богословскому. Основан он был аж в 1462 году – для охристианивания коми-пермяков.

Монастырь стоит на Монастырском холме и, естественно, вид от него – соответствующий. Полюд, привет!

Пора двигаться дальше. На выезде из Чердыни остановились у кладбищенской Всехсвятской церкви 1816 года.

Она была действующей до 1933 года, затем использовалась в качестве склада. Сейчас церковь наглухо «законсервирована» - замурованы все окна и двери. Первый раз вижу такую глухую консервацию «заброшки».  Но выглядит церковь, на мой взгляд, красиво.

Едем дальше на север. Чердынь оставила отличные впечатления. Тихий, красивый город в невероятно красивом месте. Городу повезло – он находится на отшибе и в советские и постсоветские годы до него не дотянулись руки строителей светлого будущего и коммерсантов нового настоящего. Это, действительно, настоящая «капсула времени».

Мы двигаемся в сторону Ныроба, но по дороге у нас запланировано еще несколько остановок.

Первая – совсем рядом, в 5 километрах от Чердыни, в селе Покча.

Покча, как и Чердынь, в XV-XVI веках была столицей Великой Перми. В 1472 году русским воеводой Федором Пестрым, завоевавшим Великую Пермь, здесь была построена небольшая крепость. Крепость неоднократно сжигалась воинственными вогулами, не желавшими охристианиваться и платить дань русскому воеводе и, наконец, после окончательного решения вопроса (в 1535 году город сгорел полностью) столица Великой Перми опять была перенесена в Чердынь.

В XIX веке Покча стала настоящей судоверфью – на средства местных купцов здесь строились специальные баржи для перевозки соликамской соли – «пермянки».

Сегодня это обычное село, в котором живет около 800 человек.

От «столичных» времен в Покче, как и в Чердыни, ничего не сохранилось, а вот от купцов XIX века кое-что осталось. Это «кое-что» мы и хотим увидеть.

На въезде в село нас встречает часовня Казанской иконы Божией матери 1913 года.

Побывавшая складом зерна при СССР, сейчас она возвращена РПЦ. И это яркий пример того, как делать не надо. «Курятник» из профлиста при входе убивает все.

В Покче сохранились красивые дома, некоторые из них – деревянные.

Этот дом, в отличие от часовни – яркий пример того, как делать надо.

Сворачиваем с главной улицы (она же – шоссе) направо, к реке. Вокруг купеческие дома XIX века.

Это усадьба купца Алипия Федосеева (ну и имя!), владельца иконописного промысла.

Сейчас она, к сожалению, не в лучшем виде.

Напротив усадьбы – руины Благовещенской церкви.

Изначально она была построена в 1785 году, но в 1910-м ее серьезно перестроили. Снаружи старый храм обложили красным кирпичом и возвели новую колокольню. После Великой Отечественной церковь закрыли, и она постепенно начала разрушаться.

В начале 2000-х конструкция была признана неремонтопригодной. Однако нашлись энтузиасты, не согласные с этим.

Они даже смогли вернуть шатровое навершие колокольне. Но мне кажется, что правда здесь не на их стороне. По-моему, эту церковь не восстановить.

Едем дальше. На выезде из Покчи есть источник воды.

Обычный с виду источник, но с очень странным названием – «Мертвый родник». Название этого источника связано с легендой, которая рассказывает о том, что на этом месте в XV веке язычниками был казнен покчинский князь с семьей. На месте его казни на следующий день забил родник с мертвой (то есть предназначенной для омовения тела, а не для питья) водой.

Не знаю, насколько правдива легенда и мертвая ли это вода или еще какая, но пробовать ее я не стал. Поддался предрассудкам.

А вода, на самом деле, ледяная и очень прозрачная.

Проезжаем село Вильгорт. Интересно, что перед Сыктывкаром есть место с очень похожим названием – Выльгорт. Между этими населенными пунктами по прямой больше 300 километров – народность коми живет на огромной площади.

Вильгорт запомнился только большой заброшенной Троицкой церковью, стоящей на пригорке.

Интересный симбиоз из основного объема начала XIX века и колокольни начала ХХ века.

В следующем селе, тоже с коми-названием, - Камгорт съезжаем с шоссе и проезжаем мимо еще одной «заброшки» - Введенской церкви 1915 года.

Судя по размерам церквей, и Вильгорт, и Камгорт раньше были большими богатыми селами. Сейчас же здесь глушь и дичь. Нет, села не заброшены, жизнь в них есть, но общее ощущение «глухомани» здесь стопроцентное.

Проскочив Камгорт насквозь, опять выезжаем на шоссе, ведущее в Ныроб. До него осталось совсем чуть-чуть – около 30 километров.

Но дорога резко испортилась. От хорошего асфальта не осталось и следа.

Сайгачим, объезжая ямы.

На нашем пути очередное село – Искор. Заедем? Конечно. Надо же «собрать» все «заброшки» в округе. Тем более, Искор раньше, в XVI веке, был значительным городом Великой Перми. Сейчас, конечно, здесь все уныло.

Доминанта села - полуразрушенная Рождественская церковь, построенная в 1790-х годах и разграбленная в 1930-х.

Есть купеческие особнячки в неплохом состоянии.

Видимо, из-за отсутствия денег сюда не вкорячили пластиковые окна и можно любоваться практически первозданным видом здания.

Проехали Искор и через 20 минут, наконец, въезжаем в Ныроб.

Ура! Цель достигнута!

Ныроб – небольшой поселок на самом севере Пермского края, окруженный тайгой. Население - всего 3 000 жителей. Местные жители про него говорят: «здесь кончаются география и биография», намекая на то, что за Ныробом дальше человеческой жизни нет – только лес, а биография многих «невольных» жителей поселка закончилась именно здесь.

Дело в том, что на протяжении практически всей своей истории Ныроб был местом ссылки заключенных. Даже сейчас, первое, что мы увидели при въезде в поселок – огромная исправительная колония. Опять же, по мнению местных – благодаря этой колонии Ныроб жив до сих пор, а не заброшен. Большинство его жителей так или иначе связаны с обеспечением жизнедеятельности этого «предприятия». Вторая основная сфера занятости ныробцев – лесозаготовки.

Название поселка (кстати, находящегося на одном меридиане с Петербургом и Магаданом) связано с коми-пермяцкими словами «ныр» - нос и «ыб» - поле. Дословно – «Носово поле». В свое время, в конце XVI века, хозяином этих был некий Иванко Нос и до сих пор считается, что Носов – самая распространенная фамилия в Ныробе.

Известность же свою Ныроб получил из-за довольно грустного события. В 1601 году по приказу царя Бориса Годунова сюда был сослан боярин Михаил Никитич Романов. Это - родной дядя Михаила Федоровича Романова, впоследствии ставшего родоначальником царской династии Романовых.

В Ныробе Михаила Романова посадили в сырую земляную яму и сковали кандалами. При этом его практически не кормили. В таких жутких условиях дядя будущего царя прожил целый год. Так долго он «протянул» только благодаря доброте местных жителей. Они тайно его подкармливали, несмотря на запрет это делать под страхом казни. Но чудес не бывает и в 1602 году Михаил Романов умер.

Похоронили его в Ныробе, но затем останки извлекли и перезахоронили в Москве, в родовой усыпальнице Романовых.

Когда Михаил Федорович Романов стал царем, он отблагодарил ныробцев за доброту к его родственнику. Жители села на 100 лет были освобождены от налогов, а еще в Ныробе построили деревянную Никольскую церковь. Эта церковь «продержалась» до конца XVII века, когда ее погубил пожар. Взамен нее в селе в 1705 году построили новую, каменную Никольскую церковь.

К ней мы и едем.

Вот она.

По-моему, это близко к шедевру. Узорчатые наличники окон, закомары, да и сами стены просто великолепны.

По некоторым данным эта церковь занесена в «лист ожидания» для внесения в список всемирного наследия ЮНЕСКО, однако, подтверждения этому я не нашел.

Ну и пес, с ним, с этим ЮНЕСКО и списками. Увидеть такой красивый храм, да еще и в такой глуши – бесценно. К сожалению, церковь была закрыта и попасть внутрь мне не удалось.

Следующее место непосредственно связано с заточением Михаила Романова. Это – часовня архистратига Божия Михаила.

Изначально, деревянная часовня в память «умучения» боярина была поставлена над ямой, в которой держали опального Романова, и где он умер. В 1793 году деревянную часовню сменила каменная. Однако советские годы она не пережила.

Взамен утраченной, в 2012 году построили новую часовню, внешне копирующую «оригинал» 1793 года.

Ну, что же, вполне себе правильный поступок. Жаль, что сквер с часовней был закрыт и пришлось разглядывать все издалека.

В Ныробе есть даже мемориальный центр, посвященный памяти Михаил Романова.

Недавно он переехал из ветхого деревянного дома в здание богадельни, построенной в конце XIX века. Естественно, он тоже был закрыт.

Ну и ладно.

Пора двигаться дальше.

Заехали еще к Никольскому роднику.

Родник этот верующими считается местом обретения иконы Николая Чудотворца. А еще есть мнение, что в отличие от покчинского родника, вода в Никольском роднике – «живая». А это значит, что ее можно пить (йошкин кот, какая чушь. Живая, мертвая. Вода – везде вода. Либо чистая, либо грязная). Но здесь воду я попробовал (предрассудки – сильная вещь). Вкусная.

Времени уже 5 часов вечера. Не пора ли нам в обратный путь? Еще как пора. До Соликамска почти 150 километров. Погнали!

Ныроб мне очень понравился, несмотря на некоторую депрессивность. Ну, тут уж – положение обязывает ему быть таким.  Я бы охарактеризовал это место модным словом – «атмосферное». Приятно побывать на краю цивилизации, а если в этом краю столько всего интересного - становится вдвойне приятно.

Дорога прекрасна!

За 40 километров до Соликамска, в районе села Жуланово, свернули с шоссе в лес. Тут есть кое-что интересненькое.

Метров 300 проехали по ухабистой лесной дорожке.

Дальше еще 100 пешком.

Мох здесь прямо как на Кольском полуострове.

И, наконец, – вот наша цель - природный фонтан.

Ну, как природный. Наполовину природный. Дело в том, что начало этому артезианскому фонтану положили геологи, пробурившие здесь разведочную скважину. Они наткнулись на мощный водоносный пласт, и вода оттуда «поперла». На трубу, выходящую из скважины поставили заглушку, но ее вскоре сорвало. Так и появился «природный» фонтан.

За несколько лет вода размыла землю вокруг фонтана и теперь тут небольшое озерцо, из которого фонтанная вода течет в речку Талицу.

Интересное место.

Доехав до дома, зашли в сетевой магазин «Монетка» пополнить запас продуктов (раньше такие были и в Москве, но могучая «Пятерочка» всех победила). Вроде, почти все, как и во всех других магазинах, но нашел одну интересную вещь.

Никогда раньше я не видел такой необычной упаковки для кваса.

А теперь – домой, отдыхать! Сегодня получился просто суперский день.

Утро, как всегда в наших поездках началось с оперативного планирования. Сегодня у нас последний день в Соликамске, а город мы толком и не видели. Поэтому план простой – смотрим все интересное здесь, а затем, если успеем, доедем до Березников – мы договорились о посещении ведомственного музея «Уралкалия» (в Соликамске тоже есть такой музей, но там нас сегодня принять отказались).

Итак, Соликамск. Как понятно из названия, жизнь городу дали соль и река Кама. В 1430 году на берегу реки Усолки, вблизи ее впадения в Каму, купцами Калинниковыми из Вологды было основано несколько солеварен, а вокруг них образовалось небольшое поселение, которое с развитием соляного промысла стало развиваться и постепенно превратилось в город, получивший название Усолье Камское, впоследствии ставшее Соликамском.

В 1595 году через Соликамск прошел торговый тракт в Сибирь – Бабиновская дорога, сменившая менее удобную чердынскую «дорогу соболиной казны». Торговое значение Соликамска резко возросло, он богател не по дням, а по часам и, в соответствии со своим новым статусом «ворот в Сибирь», обзавелся «архитектурными излишествами» в виде нескольких красивейших храмов. Чего уж говорить, если в 1731 году здесь даже появился один из первых в России ботанических садов!

Но гром среди ясного неба грянул в 1735 году, когда через Кунгур и Екатеринбург проложили новую дорогу в Сибирь - Сибирский тракт. Бабиновская дорога, а вместе с ней и Соликамск утратили свое значение. Город постепенно начал приходить в упадок. Да, солеварни здесь вовсю работали, но и им приходилось несладко в конкурентной борьбе со строгановскими солеварнями Усолья, стоявшими на более соленых водах.

К концу XIX века Соликамск стал обычным уездным городом, правда с одной особенностью. Местные солеварни изготавливали знаменитый на всю Россию сорт соли – «пермянка». Именно эта соль поддерживала жизнь в городе на протяжении нескольких десятилетий.

После революции 1917 года все пошло наперекосяк и Соликамск утратил статус уездного города, превратившись в село.

Второй шанс на развитие Соликамску дал наш старый знакомый – геолог Павел Преображенский. Открытое им месторождение калийных солей обеспечило просто взрывной рост городу. Он (как и Березники) превратился в настоящий промышленный центр, занимающийся добычей и обработкой калийно-магниевых солей.

В общем, перед нами очередной промышленный уральский город, правда с «солёной изюминкой».

Вот как раз с этой солёной изюминки мы и начнем свое знакомство с Соликамском.

Дело в том, что в городе существует Музей соли, организованный на базе настоящего старинного солеварного завода, и мы едем в него.

В 1878 году купец Александр Рязанцев арендовал участок земли в селе Усть-Боровское для строительства солеваренного завода. Уже через 3 года Усть-Боровской солезавод выдал свою первую соль. Завод состоял из 2 рассолоподъемных скважин и 9 варниц, а работало здесь около 150 человек.

До начала нашей сборной экскурсии оставалось еще 5 минут, и я сходил к берегу Камы, точнее – ее Боровского затона.

Видимо, рыбная ловля – занятие в Соликамске популярное. Количество лодок, стоящих в затоне, меня поразило.

А этот дом – контора Усть-Боровского солезавода, «штаб-квартира» владельцев соляного промысла купцов Рязанцевых.

Экскурсия начинается, и сейчас мы, наконец, узнаем, почему для местных жителей справедливо прозвище «Пермяк – соленые уши».

Идем!

Уникальность музея в том, что здесь полностью сохранилась технологическая цепочка производства соли – «от рассола до амбара».

Процесс изготовления соли начинался здесь. Это – настоящая рассолоподъемная башня.

Чтобы понять, что это за устройство лучше всего сначала посмотреть на схему.

С помощью скважины, обустроенной в рассолоподъемной башне, соленая вода поднималась на поверхность с глубин порядка 180-200 метров.

Заходим в башню. Вот она, настоящая соляная скважина.

Буровые установки в XIX веке, понятное дело, были примитивными, поэтому процесс бурения до водосоляных пластов был долгим. В среднем он занимал 3-5 лет.

В башне сохранилось несколько буров, с помощью которых и бурилась скважина.

При этом все трубы были деревянными! Ну, в общем это и понятно – железные трубы того времени под действием соленой воды проржавели бы «на раз». А дереву соленая вода не страшна, даже наоборот – от нее такая труба становилась еще более прочной.

Долгое время рассол поднимался из скважины при помощи специальных машинных трубок, действующих по принципу вакуумного насоса. Затем, уже в ХХ веке, эту функцию стал выполнять более мощный насос (с тем же принципом), похожий на нефтяную «качалку».

Поднятый на поверхность рассол по деревянным трубам, закопанным в землю,

поступал на следующий технологический участок – соляной ларь. Вот он.

Это настоящий соляной ларь, построенный в 1883 году.

Могучая, крепко просоленная постройка!

Соль выступила на старых досках.

Соляной ларь – это специальный деревянный (!) бассейн, где рассол некоторое время отстаивался.

При этом соль выпадала в осадок на дно бассейна, а ненужная вода сливалась.

После этого уже более концентрированный и густой рассол попадал в варницу. Так назывался третий технологический участок производства соли.

Варница выглядела так.

Как я уже говорил, на Усть-Боровском солезаводе было 9 таких варниц. Все это великолепие можно увидеть на старинной фотографии.

Варница – это фактически огромная печь, с не менее огромной специальной сковородой для выварки соли, называющейся «цырен».

Заходим внутрь.  

Перед нами – топки.

Жар от сжигаемых дров по сложной системе воздуховодов распределялся по всей площади цырена, чтобы вода из рассола выпаривалась равномерно.

Поднимаемся наверх и вот он, цырен – огромная сковорода с размерами 20х10 метров и глубиной около 40 сантиметров. Перед нами – «поздняя версия» цырена – сварная сковорода.

А изначально, когда сварка еще не была в ходу, они были клепанными.

Страшно представить себе, сколько труда нужно было вложить, чтобы склепать огромную сковородку. При этом, он ведь должна быть герметичной

Над цыреном обустроена своеобразная вытяжка, куда поступал пар при нагреве рассола. Атмосфера в варнице и так была жуткой – жара около 50 градусов при дикой влажности, и если бы «вытяжки» не было, явно было бы еще хуже.

На кожухе вытяжки лежат специальные скребки и деревянные лопатки, при помощи которых обезвоженная – вываренная соль собиралась в мешки.

А теперь настала пора узнать, почему у пермяков соленые уши. Дело тут вот в чем. Собранную в мешки соль нужно было переносить в место, где она будет храниться – соляной амбар. Как проще всего и дешевле это сделать? А очень просто, используя принцип: «два солдата из стройбата заменяют экскаватор». Работники отнесут. Специально обученные.

Соль в мешках носили люди специальной профессии. Их называли «соленосы». В руках мешок таскать неудобно, поэтому использовалось простейшее приспособление, похожее на рюкзак с полочкой. Вот такой.

На эту полочку ставился мешок с солью и соленос нес его из варницы в амбар. Я решил опробовать на себе эту профессию.

Мне доверили «нести» мешок соли весом в 1 пуд (16 килограмм). Ну, вроде, ничего. Даже удобно! Но не так все просто. Дело в весе. Мешок для соленоса-мужчины весил 5 пудов (80 килограмм), а для женщины (бывали и женщины-соленосы!) – всего-ничего – 3 пуда (45 килограмм). Ничё так?!

Нормально, справлялись.

Одна беда – соль из мешков при переноске сыпалась соленосам на уши и разъедала их. Уши просаливались, воспалялись, вырастая в размерах, и сильно болели. Профессиональная болезнь. И когда такой человек приезжал куда-нибудь на ярмарку и снимал шапку, все окружающие безошибочно определяли в нем жителя Пермской губернии, богатой на соляные промыслы. «Пермяк – соленые уши» - дразнились они. Прозвище приелось и постепенно перекочевало с пермских соленосов на всех жителей Пермской губернии, а потом, по наследству перешло и к современным жителям Пермского края, уже никак не связанным с производством соли.

Ну, ладно, хватит про прозвища, вернемся на Усть-Боровской завод.

Соленосов впоследствии сменили солекаты. Они вывозили вываренную соль в вагонетках по специально проложенным рельсовым путям.

Как я уже сказал, соль при помощи соленосов или солекатов перемещалась в специальный соляной амбар. И мы идем туда.

Перед нами настоящий (как и все в этом музее) соляной амбар конца XIX века.

Заходим. Внутри амбар просто огромен.

И к весне каждого года он должен быть полностью заполнен солью. Почему к весне? Потому что, как и в случае с «железными караванами» на Чусовой, соль вывозилась один раз в году – весной, в половодье.

Амбары строились максимально близко к реке, таким образом, чтобы во время половодья специальные суда – солевозные баржи

могли подойти вплотную к амбару для загрузки солью.

Технология!

На этом первая часть экскурсии - по «технологической цепочке» производства соли «пермянка» закончилась, и мы переходим ко второй – идем в «контору».

То, что мы увидели было очень интересно, а местами даже удивительно. И теперь нам стало понятно, насколько непросто было изготовить такой, казалось бы, простой продукт – соль.

Усть-Боровской завод проработал до 1972 года и был закрыт из-за нерентабельности производства. Очень дорого и в финансовом плане, и в плане трудоемкости процесса, обходилась изготавливаемая здесь соль. Соль, добываемая на юге СССР, не выварочным способом, обходилась гораздо дешевле.

Часть заводских построек после закрытия вывезли в музей деревянного зодчества в Хохловке под Пермью, а часть, обеспечивающая полноту техпроцесса изготовления соли – осталась на месте.

В 1986 году на месте старинного солеваренного завода открылся единственный в стране Музей соли.

Заводская «контора» изначально имела двойное назначение. Первый, каменный этаж, использовался купцами Рязанцевыми для управления процессом производства соли – тут были различные кабинеты и небольшие складские помещения, а на втором этаже были жилые помещения.

Сейчас на первом этаже конторы экспозиция, посвященная соли во всех ее проявлениях. Кроме обычной соли, показана калийная соль, которую добывают с 1925 года в окрестностях Соликамска и Березников.

Эта соль очень красивая, разноцветная.

Но в пищу она не годится и используется в промышленности.

В основном – для изготовления удобрений.

Под впечатлением от увиденного, в качестве сувенира приобрели себе небольшой мешочек соли «пермянка».

Музей соли – просто отличный музей. И не последнюю роль в этом играют его главные, настоящие экспонаты – рассолоподъемная башня, соляной ларь, варница и амбар.

А теперь нам пора дальше. Покатаемся, посмотрим на Соликамск.

Начнем с удаленных от центра интересностей. В 1,5 километрах от центра Соликамска расположена Иоанно-Предтеченская церковь, построенная в 1728 году. Интересно, что в 1895 году «на основе» этого храма был создан одноименный монастырь, который существовал на деньги, пожертвованные купцами Рязанцевыми – владельцами Усть-Боровского солезавода, откуда мы только что уехали.

Церковь просто шикарна. После очередного ремонта она покрашена в довольно необычный коричневый цвет, но он ее вид не портит. Хотя и немного непривычно.

Дальше едем в центр города, но по пути кое-что еще посмотрим. Например, заехали в Вознесенский Троицкий монастырь. Он был основан в 1591 году и тогда назывался Вознесенским. Просуществовал он до 1764 года, когда его упразднили, а на его место переехал Пыскорский Спасо-Преображенский монастырь. Но и он здесь долго не задержался и «укатил» в Пермь в 1793 году. Но свято место пусто не бывает (в данном случае – в прямом и переносном смысле) и в 1795 году перевели Троицкий монастырь из Вятской губернии. В общем, после всех этих переездов, название монастыря стало составным, вобрав в себя названия двух монастырей, максимально долго занимавших здесь площади – Вознесенский Троицкий (про Пыскорский не упомянули – бог его знает, почему).

Это монастырская Вознесенская церковь 1698 года.

Точнее – Троицкая. После заселения сюда Троицкого монастыря в 1795 году церковь тоже переименовали.

Но самые неприятные события произошли с монастырем, естественно, в 1930-х. Сначала его использовали под хозяйственные нужды, а в 1938-м он стал пересыльной тюрьмой НКВД.

Примерно тогда вторая церковь монастыря, церковь святого Михаила Малеина 1731 года, претерпела сильные изменения – с ее основного объема исчезла (отнюдь не по своей воле) колокольня.

Существует версия, что тюрьма эта не только пересылкой занималась. Вроде, как и расстрельные приговоры приводились в исполнение здесь. Так это или не так – не могу сказать, достоверной информации в доступных источниках я не нашел.

Рядом с монастырем сохранился старинный деревянный дом с красивой резьбой по дереву.

Какая красота! Этому дому крышу бы сделать менее аляпистой...

Оставляем машину возле улицы Революции и выходим на главную площадь Соликамска – Соборную.

По-моему, здесь просто офигенно!

Катя решила хлебосольно встретить нас с Аней.

Исполать тебе!

Ансамбль Соборной площади Соликамска, охарактеризованный мной ранее словом «офигенный», действительно, поражает.

 Построен он был в годы расцвета города в конце XVII – начале XVIII века. Тогда Соликамск был не только торговым городом-соледобытчиком, «воротами в Сибирь», но и официальной столицей огромной русской территории – Великой Перми (перехватив эту «должность» у увядшей Чердыни). Этот великолепный церковный ансамбль достойно демонстрировал уровень богатства и могущества города.

Но то, что мы видим – далеко не все, что было. Многое из этого церковного ансамбля не пережило советское время. Как тут все было, можно увидеть на фотографии конца позапрошлого века.

Но и то, что осталось способно произвести впечатление. Начнем с Троицкого собора.

Он строился 13 лет, с 1684 по 1697 годы на средства «посадских» людей, то есть – простых жителей города.

Троицкий собор – «холодный», он предназначался для богослужений в летнее время.

Не хочу вдаваться в описание архитектурных деталей этого храма – их слишком много. Скажу просто – он очень красив. Наверное, его можно назвать «лебединой песней» русского узорочья.

В советские годы, в 1929-м, собор был закрыт и в его помещениях поселился музей калийной промышленности. Свою музейную «сущность» эта церковь сохранила и по сей день. Может, поэтому и сохранилась.

На северной границе Соборной площади стоит еще один собор – Крестовоздвиженский.

Он практически ровесник Троицкого собора (строительство окончено в 1709 году), и в отличие от него – «теплый», зимний. Правда его современное состояние близко к полной разрухе.

Его наклон даже немного пугает. Честно говоря, по-моему, шансы на приведение его в божеский вид стремятся к нулю. А жаль. Без него «ансамбль», все-таки, не полный.

А между «летним» Троицким и «зимним» Крестовоздвиженским собором стоит доминанта и главный «eye-stopper» Соборной площади – Соборная колокольня.

На мой взгляд, она уникальна по своему внешнему виду и именно она – главный архитектурный символ Соликамска.

Интересно, что эта колокольня – звонница сразу двух храмов - Троицкого и Крестовоздвиженского. 

Работы по ее постройке завершились в 1735 году, но свой современный вид она получила только в 1837-м. Тогда вместо небольшого купола на ее навершие установили высоченный шпиль. Вместе с ним высота колокольни достигла 62 метров.

Конструктивно колокольня тоже уникальна. Во-первых, она наклонена на 1,3 градуса. Казалось бы, уклон небольшой, но он ясно виден невооруженным взглядом. Во-вторых, колокольня построена на «палатах каменных» - двухэтажном каменном сооружении кубической формы, внутренние стены которого имеют толщину 3 метра.

В этом «кубе» в разное время располагались купеческий склад, городская дума, суд и даже тюрьма, а сама колокольня, будучи самым высоким строением Соликамска, служила пожарной каланчой. Такой вот многофункциональный центр получился.

После проведенного недавно ремонта, Соборная колокольня, как и Троицкий собор выглядят суперски. Может, теперь стоит обратить внимание и на Крестовоздвиженский собор? Вопрос риторический.

Возле колокольни есть один малоприметный знак. Это верстовой столб.

Этим столбом отмечена первая верста Бабиновской дороги, благодаря которой Соликамск достиг своего расцвета в XVI веке, став настоящими воротами в Сибирь.

В 1575 году царь Федор Иоаннович издал указ, в соответствии с которым было «велено проведывать» прямые дороги из европейской части страны в Сибирь. В 1595 году крестьянин Артемий Бабинов из деревни Верх-Усолка подал царю челобитную в которой докладывал о «проведывании» дороги от Соли Камской (так тогда назывался Соликамск) в Сибирь.

В ответ царь повелел Бабинову «со товарищи» проложить дорогу. В помощь Бабинову был выделено 40 «сотоварищей» с пилами, лопатами, топорами и прочим шанцевым инструментом.

В итоге дорогу проложили до реки Туры, где был основан новый город – Верхотурье. Дальше дорога по Туре доходила до Тюмени и уже оттуда к тогдашней столице Сибири – Тобольску. Этот путь получил название «Бабиновской дороги», в честь ее «проведывателя».

Уже через 2 года после начала работ по прокладке, по Бабиновской дороге прошел первый обоз.

Почти 200 лет Бабиновская дорога была единственным путем, связывающим центр России и Сибирь. Ей даже присвоили титул «Государева», учитывая ее важность.

Но ничто не вечно. В 1783 году было «открыто движение» по новой, более удобной дороге, через Кунгур – Сибирскому тракту. Бабиновская дорога, потеряв актуальность, стала забываться и постепенно пришла в упадок. Вместе с ней, как я уже говорил, в упадок начал приходить и Соликамск.

Пройдемся-ка и мы немного по Бабиновской дороге. Грузовые обозы в Сибирь, помолясь, стартовали прямо отсюда, с Соборной площади. Начало этой дороги сейчас называется Набережной улицей и здесь есть кое-что интересное.

Проходим мимо дома воеводы.

Этот дом – первое каменное сооружение Соликамска. Его построили в 1688 году.

Интересно, что этот дом сочетал в себе обычные житейские функции с оборонительными. На южном фасаде хорошо видны бойницы, а толщина стен этого «домашнего» укрепления доходит до двух метров.

Напротив дома воеводы стоит очень яркая Богоявленская церковь 1695 года.

Обилие каменных узоров, изразцов и прочих «украшательств» выделяет ее из множества красивых соликамских церквей. Приятное зрелище!

В церкви сейчас расположился Музей древнерусского искусства, один из экспонатов которого – икона Николая Чудотворца, присланная в Соликамск Иваном Грозным и ставшая его ответом на просьбы от жителей города о выделении войска для охраны от вражеских набегов. Оригинальное, а главное – недорогое решение вопроса.

На этом мы прощаемся со старинной Бабиновской дорогой и уходим с улицы Набережная ближе к реке Усолке.

Неплохо перекусив в местной кафешке под названием «Мельница», возвращаемся к машине. Пора двигаться дальше.

Наша следующая цель – тоже историческое место, Людмилинская рассолоподъемная скважина.

Ехать недалеко, через 5 минут мы на месте.

Эта рассолоподъемная скважина с деревянной обсадной трубой была пробурена на берегу реки Усолка в 1906 году. Тогда это была территория Троицкого солеваренного завода, как и Усть-Боровской завод, принадлежавшего семье купцов Рязанцевых. Названа скважина была в честь жены владельца завода И.В. Рязанцева – Людмилы (несложно догадаться).

При бурении этой скважины была обнаружена необычная соль желтого цвета с красными прожилками, горькая на вкус и совсем непригодная в пищу. Техник, отвечавший за бурение скважины – Николай Рязанцев (не родственник владельцев завода – однофамилец), был человеком явно интересующимся и показывал найденный кусочек соли всем, кому не лень было смотреть. Провизор местной аптеки, изучив образец, обнаружил в нем высокую концентрацию калия с примесью железа. Понятнее находка от этого не стала и ее отправили на анализ в Петербургский геологический комитет. В комитете, оценив соликамский материал, пришли к выводу, что эта странная соль – сильвинит (горная порода, имеющее высокое содержание калия). Сильвинит – это важнейшее сырье для производства красок и удобрений, но до соликамской находки его добывали только в Германии, что приносило этой стране гигантскую прибыль.

Дальше началась Первая мировая, потом Революция и о находке вспомнили только в 1925 году. Геологическая партия под руководством Павла Преображенского приступила к исследованию Людмилинской скважины. А пробурив рядом исследовательскую скважину, геологи извлекли оттуда керн сильвинита. Так было окончательно открыто Верхнекамское месторождение калийных солей, благодаря которому весь этот регион превратился в огромный промышленный центр.

Ну, а что с Людмилинской скважиной?

Теперь это исторический экспонат. И из нее, как и 100 лет назад, продолжает поступать на поверхность соленая вода.

Место вокруг скважины сейчас «облагородили», закатав в плитку, и сделав вокруг небольшой парк. Так что, небольшая дань уважения месту, благодаря которому, по большому счету, получил вторую жизнь Соликамск и появились Березники, отдана.

Увидев все, что хотели в Соликамске, мы выдвигаемся в Березники. Там, после 14.00 нас ждут в ведомственном музее ПАО «Уралкалия» - промышленного монстра, заведующего добычей полезных ископаемых в Верхнекамском регионе.

Погнали! Но проезжая по Соликамску, остановились возле огромных отвалов отработанной породы у Магниевого завода.

Это настоящие горы – их высота около 100 метров! Мне нравятся такие места, несмотря на их явную роль в убийстве экологии. Этакая страшная и очень своеобразная красота.

Соликамский Магниевый завод производит редкоземельные металлы, используя в своем производстве в качестве сырья карналлит (вспомнилось очаровательное название улицы у «Белого лебедя»). Карналлит – это тоже калийная соль, ее тоже добывают в Соликамске. Ее отличие от сильвинита в наличии, в связке с калием, магния (вместо железа). Перед нами – карналлитовый отвал.

А на выезде из города – горы из отработанного сильвинита.

Тут этот минерал шахтным методом добывает рудник СКРУ-2, принадлежащий «Уралкалию».

Наша машинка – песчинка по сравнению с этой горой. Страшно становится, глядя на эти горы. Ведь из-за них под окрестностями Соликамска сейчас образовались пустоты. Не провалится? Чёрт его знает.

Ну, а теперь, взяв на вооружение обывательские знания по химии и геологии Верхнекамского региона, мы едем в музей «Уралкалия».

Экспозиция этого бесплатного музея расположена на двух этажах, рассказывая, что и как добывает эта мегаорганизация. 

Ну, собственно, ЧТО, нам уже немного понятно – калийную соль и сопутствующие минералы. Ну, а как – походим, посмотрим. Смотрители музея пообещали ответить на все вопросы.

Начнем с красоты. Скульптура коми-пермяка из сильвинита.

А этот могучий динозавр из пермского периода, живший 300 000 000 лет назад, показывает нам временную отсечку истории нашей планеты, когда зарождались полезные нам сегодня минералы.

Примерно из того периода пришло и это окаменелое дерево.

Интересно в нем сочетается каменный уголь (черный) и сильвинит (красный). Этот экспонат был поднят на поверхность примерно месяц назад из шахты в Березниках. Он покоился на глубине около 400 метров. Неслабо так поднялся уровень земли, по сравнению с Пермским периодом.

Следующий экспонат - просто ооочень старая деревяшка.

Наверное, самая старая из виденных нами.

Представлен макет солеваренного завода.

Здесь нам все понятно – мы только что видели такой же, но настоящий.

Дальше показана обычная соль, или, «по науке» - NaCl, но только добытая шахтным методом, а не при помощи выварки.

Под землей кристаллы соли, порой, принимают причудливую форму.

Иногда они даже становятся похожими на кораллы.

А это уже сильвинит и карналлит.

По-моему, очень красивые минералы.

Аня и макет шахты.

Именно так выглядела находящаяся на поверхности часть шахты по добыче калийной соли вплоть до 1940-х годов.

Следующие стенды показывают, какими приспособлениями пользовались шахтеры при работе в соляных шахтах в 30-40-х годах ХХ века.

Вот – шахтерская лампа.

Под землей среда агрессивная, при работе нужны средства защиты. Например, защитные очки (точно такие же, как у летчиков!) и совершенно чумовые резиновые чуни.

Средства связи на предприятии.

Слева – телефонный аппарат руководителя (прямо ощущается - Срочно! В срок до !). А справа – телефон из шахты. Точно такие же шахтные телефоны мы видели на сланцевой шахте в эстонском Кохтла-Нымме и в музее угольной шахты в Кемерово.

Когда-то (не так давно) калийные комбинаты Березников и Соликамска давали потребителям не только калийную соль, но и вполне обычную, пищевую (в качестве побочного продукта).

Сейчас от этого отказались. Нерентабельно.

Перешли на другой этаж. Здесь тоже интересно. Показан макет проходческого комбайна для калиной шахты - Урал-10.

Оказывается, макет действующий! Сотрудница включила его и нам удалось посмотреть, как работает это дьявольское изобретение. Впечатляет!

Кстати, в Березниках есть памятник такому комбайну, однако во время нашего первого знакомства с городом мы его не нашли. Комбайн, с подачи распоряжений администрации города, оказывается, перевозят с места на место с завидным постоянством. Хотя, не сказать, что это очень просто – он весит около 60 тонн. Сотрудница подсказала, по какому адресу можно найти комбайн сейчас. Попробуем! Вдруг его не перевезли еще разок.

Следующий экспонат - каска шахтостроителя в 1960-х.

Крутая каска!

А так выглядят склады с добытой калийной солью – они построены в виде огромных пирамид, высотой около 50 метров.

И, наконец, мы подошли к главному экспонату музея – макету калийной шахты.

Это что-то невероятное! Сложно представить себе, что шахта может быть такой красивой.

В музее для посетителей есть шахтерский «набор»: каска, фонарик, самоспасатель. Все это можно примерить на себя.

Аня негодует – каска сваливается.

Ну, да, для шахты нужна прическа попроще.

Для сомневающихся в том, что этот макет похож на настоящую шахту, рядом есть фотография прямо «из забоя».

Сомнений не остается - похож.

Уже перед выходом мы разговорились с пожилой смотрительницей музея – жительницей Березников, всю жизнь проработавшей на шахте. Наши основные вопросы были такие – каково это, жить в Березниках? Не страшно ли это? Ее рассказ был довольно грустным, а ответ однозначным – страшно. Да, в городе все в порядке с работой и неплохо с зарплатой. Но из-за технологических ошибок, приведших к провалам грунта в Березниках, жить здесь неуютно. Люди постоянно осматривают свое жилье на предмет трещин в квартирах, прислушиваются, нет ли треска или шороха от надламывающихся конструкций. В общем – боятся появления новых провалов. А то, что эти провалы возможны, здесь не сомневается никто.

Вот как получается - калийная соль, давшая жизнь Березникам, может и погубить этот город. Точнее, этот процесс уже запущен. Остановится он или нет – покажет время – пустот под городом еще очень и очень много. Сотрудница порадовалась лишь одному – тому что шахты не строились под Камой, а то бы точно все провалилось и уплыло к чертовой матери... Грустно все это.

А музей нам очень понравился. В нем можно понять, что это значит – добыча калийной соли.

После музея мы решили разделиться. Кате и Ане нужно в торговый центр – подготовка к школе в самом разгаре и купить надо очень много всего, а я решил «полазить» еще немного по Березникам, произведшим на меня сильное впечатление.

Завез девушек в ТЦ и поехал кататься по городу. Меня интересуют непарадные районы рядом с провалами, поэтому сразу еду в юго-западную часть города, в конец проспекта Ленина.

«Красота» начинается практически сразу.

Квартал заброшенных пятиэтажек.

Вот и проспект Ленина. Дальше жизни нет. От поворота на улицу Тельмана начинаются «заброшки».

Все. Тупик. За забором зона отчуждения.

Отсюда неплохо видна церковь Иоанна Предтечи, до которой мы так и не смогли добраться позавчера.

В обратную сторону проспекта Ленина вид тоже не жизнеутверждающий.

До «живых» кварталов отсюда около километра. Интересная здесь атмосфера. Немного гнетущая. Народа – ни души... и тишина. Только будка с охраной мозолит глаза, мешает пробраться к «заброшкам». 

От проспекта Ленина доехал до улицы М. Горького. Вдруг здесь нет забора и охраны и можно попасть на закрытую территорию?

Нет, нельзя.

Ну, ладно, заходить нельзя, сфотографирую через забор.

На скандал с охраной нарываться неохота.

Кажется, здесь я больше ничего интересного не увижу. Этот район полностью заброшен.

Возникают ассоциации с фильмом «Я – легенда», где мир пережил зомби-апокалипсис. Брр...

Прокачусь-ка в район железнодорожного вокзала. До него – пара километров. У этого вокзала – один из самых больших на данный момент провалов. К нему я, конечно, вряд ли подберусь, но, все же, интересно.

Ближе к центру Березники – обычный живой город.

Как будто все нормально и в километре отсюда нет зоны отчуждения.

На подъезде к вокзалу жизнь опять уходит. Ни машин, ни людей.

А у самого вокзала, вроде, жизнь теплится, даже есть действующий разворотный круг для троллейбусов. Правда, здание вокзала закрыто.

Станция Березники расположена на Горнозаводской железной дороге, знакомой нам еще по Перми.

В 2010 году у железнодорожного вокзала Березники, построенного как раз над затопленной в 2006 году шахтой БКРУ-1, прямо под путями, произошел провал. Станция из транзитной стала тупиковой.

Провал засыпали через год, однако грунт снова просел и на его месте образовалось озеро.

Сквозное движение через станцию Березники прекратилось навсегда и в сжатые сроки была построена новая железнодорожная ветка, в обход всех возможных провалов. Прежний, более короткий путь я отметил на карте красным цветом.

Вышел на перрон. Вон, за теми локомотивами, метрах в 100, тот самый провал.

Но сама станция живет – принимает и отправляет грузовые поезда – рядом находятся крупные производства и без железной дороги тут – никак.

Вот даже памятник 100-летию Горнозаводской железной дороги подновили. Молодцы!

Здесь я увидел все, что хотел, пора возвращаться в центр. А справа от вокзала – снова зона отчуждения.

Здесь она сурово огорожена. Мыслей о возможности перелезть такой забор не возникает.

То, что я увидел, могу охарактеризовать в двух словах – это страшно. Дай бог, чтобы провалы не возобновлялись! Но что-то гложут сомнения.

Девушки мои пока не освободились и я, поставив машину у ЦУМа, решил дойти до расположенного поблизости Парка культуры. По словам смотрительницы музея, именно там сейчас находится шахтный комбайн «Урал-10 КСА», который мне хотелось увидеть.

Немного пройдясь по парку (кстати, очень достойному),

наконец, наткнулся на комбайн. Крутотень!

Да и не только на него.

Похоже, у администрации города возникла замечательная (без сарказма) мысль устроить выставку шахтной техники. В таком месте, как Березники это было бы очень к месту.

Но с реализацией идеи, похоже, возникли проблемы. Технику, вроде как, поставили, но забросили прямо сразу после установки, не доведя дело до конца. Кроме комбайна здесь есть еще на что посмотреть:

какая-то турбина,

треснутый ковш из «литейки»,

могучее колесо подъемного шахтного механизма,

вагонетка и шахтный транспортер.

Интереснейшие экспонаты.

Вернулся к ЦУМу, забрал девушек, и мы поехали домой, в Соликамск.

На этом наша поездка завершается. Завтра утром мы выезжаем в сторону Москвы.

Соликамск и Березники – однозначно, очень интересные и запоминающиеся города. В старинном Соликамске было здорово побывать и увидеть, какими огромными усилиями добывался, казалось бы, такой простой продукт – соль и понять, почему у пермяков – соленые уши. А промышленные Березники, с их немного гнетущей атмосферой, точно надолго врезались мне в память.

Утром встали пораньше, собрали вещи и сдали квартиру. Вещей к концу отпуска, почему-то всегда становится намного больше, чем в его начале.

В 8.30 утра попрощались с Соликамском и выехали. Наша сегодняшняя цель – Киров. До него – чуть больше 700 километров и около 10 часов хода.

Но время сегодня «играет» за нас – после выезда из Пермского края переведем время на 2 часа назад. Очень комфортная прибавка! Возможно, она – единственный плюс дороги «из отпуска».

Объехали Пермь по объездной и вскоре попрощались с гостеприимным Пермским краем.

Дорога на всем протяжении (кроме 30 километрового участка возле Краснокамска) была близка к идеалу и через «положенные» 10 часов мы приехали в Киров и разместились в отеле «Классик». В нем мы уже останавливались в прошлом году, во время весенней поездки в Сыктывкар, поэтому здесь все нам знакомо. Хороший отель.

На следующее утро затарились «под завязку» продуктами от кировских производителей в местном сетевом магазине «Система Глобус» (удивительно, но в Кирове очень хорошо развита мясная промышленность).

Прикупили себе и нового друга. Знакомьтесь, это – гусь по имени Гнусь.

Чрезвычайно он приятен «на ощупь» и в качестве подушки тоже неплох.

В 8.00 выехали из Кирова и через 1000 километров и примерно 13 часов хода (с небольшой остановкой на перекус в Костроме) были дома.

Наше путешествие по Пермскому краю закончилось. Мы увидели все, что изначально планировали и много того, о чем даже не подозревали. Впечатлений – просто вал. Но, что удивительно, пресыщение от увиденного, как это часто бывает к концу отпуска, не наступило. Пермский край оказался настолько интересным, что уезжать оттуда совсем не хотелось, а скорее – наоборот, хотелось ехать все дальше и дальше, исследуя этот красивейший регион. Но, к сожалению, отпуск имеет свои рамки.

Наш Пермский период закончился. Однако я практически на 100 процентов уверен, что в отличие от неповторимого Пермского периода в истории Земли, свой Пермский период мы повторим. А возможно – и не один раз.